Отец выставляет ладонь, и мужчина вдруг успокаивается. Кашлянув, чеканит:
– Отбор перенесли. На сегодня. Родовые артефакты почти в Академии.
Глава 32
– Броню принёс? – резко спрашивает отец.
– Да. – Мужчина отчаянно кивает и указывает на парящий рядом сундук.
От лёгкого удара отца сундук грохается на пол. Отец опускается на колено и отщёлкивает замки. Я по-прежнему свисаю с перил, сверху заметна лишь часть содержимого: что-то чёрное. Отец поднимает это: жилет будто из кожи, но в форме тела, с выпуклостями под грудь.
– Почему один комплект? – в голосе звенит такая холодная ярость, что мужчина опять заикается.
С трудом выдавливает:
– Милорд Визерис сказал, что вторым возьмёт лорда Огемара, тот уже в Нарнбурне.
Гнев отца физически ощутим, вздыбливает мои волосы. Но говорит отец ровно:
– Ясно.
Швырнув броню в сундук, взмахом руки заставляет его подняться в воздух и быстро направляется ко мне. От взгляда отца… жутко.
– Надевай поверх костюма, живо.
Пячусь, и отец сундуком практически вталкивает меня в комнату. Зрачки у него расширены, ноздри раздуваются. Похоже, Огемару не поздоровится.
Отец захлопывает дверь, оставляя меня в комнате одну. Спорить и ругаться бессмысленно, к тому же мы покинем охраняемый тварями особняк, а в Академии может подвернуться возможность сбежать.
Распахиваю сундук: кожаная чёрная броня, шлем со стекляшками в вырезах глаз… вроде ничего примечательного (если не считать сходства с БДСМ комплектами), но от прикосновения к этой прохладной коже волосы встают дыбом.
Броня, похоже, должна плотно прилегать к телу, интересно, как узнали мой размер?..
Минуты три спустя, когда отец барабанит в дверь, требуя спешить, понимаю, что никто моего размера не узнавал: броня велика. Но эта болтающаяся штука вдруг сжимается, плотно охватывая тело и даря странное ощущение лёгкости и… силы.
***
Плащ хлопает за моей спиной. Рукоять отцовского кнута при каждом конском скачке утыкается в бедро, чуть изогнутый меч шлёпает по голени, а коса, устроенная за спиной в перевязи, подскакивает и ноет-ноет-ноет о том, как ей неудобно ехать. Будто мне удобно трястись на крупе!
Короткое расстояние до Нарнбурна мы проносимся быстро, но этого хватает, чтобы бёдра и крестец заныли, а чёрные сапоги и штаны припорошило пылью.
Влетаем в Нарнбурн со стороны приземистых складов, почти загородивших собой серый свинец излучины реки. Отец то и дело поглядывает на небо.
Наш чёрный скакун, хрипя и роняя пену, проносится мимо зданий, ворот, перекрёстков. Прохожие в рабочей одежде отскакивают, кто-то кричит. Шарахаются в стороны мальчишки с поддонами пирогов, и пыль оседает на них.
Отец так резко дёргает поводья, что конь всхрапывает и рвётся вверх, но сильная рука вынуждает его склонить голову. Я едва удерживаю шлем в руке.
Пластины на столбе у перекрёстка сообщают, что мы двигались по улице Барахольщиков, а стоим на пересечении с улицей Прибрежной.
«Ну, слезаем уже», – канючит Семиглазка.
Отец даёт шенкелей, и конь бросается по Прибрежной. Ярость отца хлещет, точно хлыст. Бахают о каменный настил подковы. И снова отец дёргает за поводья, я едва успеваю крепче сжать его талию.
«Склад мистера Эволи».
Фамилия на вывеске над воротами кажется смутно знакомой…
– Слезай, – рычит отец.
Паника подступает к горлу, но я беру себя в руки, перехватываюсь за седло и соскальзываю с мокрого крупа, снова чуть не выронив шлем.
Отец спешивается. Подхватив меня под локоть, тянет к обитым железом воротам. Колотит в дверь так, что прохожие, если бы уже не смотрели на нас во все глаза, наверняка бы оглянулись.
– Кто? – нервно спрашивают с той стороны.
– Свободной силы в беззвёздную ночь, – рычит отец.
Позывной Ордена-Культа.
Дверь распахивается – нас пускает бледный мужчина с бегающими глазами. Отец заскакивает первым и втаскивает меня. Двор полон чёрных тварей. Они вдвое крупнее стороживших поместье… вот тебе и шанс сбежать: да тут всё ещё хуже!
Отец, не обращая внимания на жутких зверей, волочёт меня через двор к трёхэтажному складу – простой коробке из выцветших досок.
– Визерис! – Отец пинком распахивает дверь в складских воротах. – Какого дракона ты распоряжаешься операцией?
Сердце стынет, почти останавливаясь: на складе, ярко озарённом газовыми фонарями, собрались чудовища из кошмаров. Общее у них – громадные размеры метров семь высотой и маслянисто-чёрная кожа, но в остальном… одни похожи на мешки с зубастыми ртами, другие – на змей, третьи – на искажённых уродствами сиамских близнецов… крокодилов, насекомых.
Горло сдавливает, а сердце с прочими внутренностями ухает куда-то в пустоту.
На отца монстры впечатления не производят. Крепче сжав мой локоть, он прёт дальше, прямо в центр исполинского зверинца: там стоят два брюнета в чёрной броне, как у меня. Оба держат шлемы под мышками. Разворачиваются: тот, что пониже – надменно ухмыляющийся Огемар. Более высокий… бледная кожа, клыки, красноватые отсветы глаз – похоже, вампир.
– Мэлар, – голос вампира вкрадчив. – Орден обратился к Неспящим и доверил управление операцией мне, а я считаю, что на этом задании не место личному: ни родственным чувствам, ни жажде мести. Если первое ещё простительно, то… – он улыбается, сильнее обнажая кипенно-белые клыки, – где гарантия, что ты не бросишь всё, чтобы поквитаться с бароном Дарионом?
Отец вздёргивает подбородок, грохот его чеканных шагов разносится по складу.
Чем мы ближе, тем злораднее улыбка на губах Огемара, в глазах – явная насмешка.
Его лицо вдруг рассекает голубоватым росчерком. Во все стороны брызгает кровь.
Что? Как?
У вампира глаза лезут на лоб, а взвывший Огемар, зажимая свисающую лоскутами щеку, валится на колени.
С изогнутого меча отца на пыльный деревянный пол капает кровь. Я даже не заметила, как он вытащил его из ножен! Голос отца отдаёт железом:
– Огемар не в состоянии немедленно приступить к выполнению задания. Придётся мне занять его место.
Вампир отвечает резким смехом. Склонив голову, добавляет аплодисменты, заглушающие скулёж ползающего у его ног лорда.
– Мэлар, ты неисправим, – вампир ещё посмеивается. – Как хорошо, что я не в числе твоих врагов. Убедил, на операцию беру. И придержу поводок твоей очаровательной дочурки, пока ты разбираешься с нашим незабвенным бароном Дарионом. Надеюсь, в этот раз ты ему выпустишь кишки, а не наоборот.
