— Капитан там трохи знает ходы-выходы, — многозначительно заметил замнач УР. — Зять самого завхоза! И как Вареника разговорить, он знает…
И, повернувшись к оперу, спросил:
— Ты взял, что надо?
Тот кивнул.
— Только осторожно! Знаешь ведь, если залетишь — в Контору, или УСБ, сам за сбыт пойдешь!
— Да знаю…
«Больничка» — это не больница. Это тюрьма. Высокий глухой забор, колючая проволока поверху, вышки с охраной… Основной контингент — туберкулезники, есть сифилитики, СПИДоносцы, есть раненые и покалеченные. Есть и те, кто специально учинил членовредительство: всадил заточку в правый бок, в особую точку, за которой нет никаких важных органов, или наглотался костяшек домино, или заделал еще какую-нибудь «мастырку», чтобы попасть сюда, хоть на время. Потому что здесь у каждого имеется своя кровать — с пружинной сеткой, с нормальным, не сбившимся и продавленным матрацем, с чистым белым бельем, с более-менее человеческим питанием, а самое главное — без опостылевшей тесноты и удушливой духоты общей камеры, без злых сокамерников, превращающих и без того несладкую жизнь в ад, без изнуряющего режима — лежи себе целыми днями, отдыхай, жди: может, там все к лучшему повернется… Это тюрьма. Ад. Но не последний круг, а первый или второй. Потому и называют ее ласково: больничкой.
Мордатый сержант в небрежно наброшенном на форму белом халате, звеня ключами, повел их по перегороженным решетками коридорам. Он привычно щелкал замками, равнодушно здоровался с медперсоналом, который разительно отличался от контролерско-надзорного состава. Капитан Овсеенко тоже знал здесь всех и каждого, причем здоровался особо сердечно: жал руки, с некоторыми обнимался, а кое с кем даже расцеловывался.
— На четвертом этаже только особо опасных держат, оттуда сбежать труднее, — блеснул своими познаниями Овсеенко, пока они поднимались по лестнице. — Там и сигнализация, и телекамеры в коридорах, и свой пост охраны… Ваш вообще в одиночке…
Небольшая комната была довольно чистой. Решетка на окне, конечно, имелась, но глухой проволочной сетки и железного «намордника» не было, поэтому в палате было много света.
Уваров-Вареник полулежал в кровати — загипсованная нога на растяжке, левая рука прикована к спинке кровати. Вид он имел желто-серый и откровенно несчастный.
— Курево есть? — спросил он первым делом, не выясняя, кто и зачем.
Овсеенко вопросительно посмотрел на Лиса, протянул Варенику сигарету. Тот сразу сунул ее за ухо и попросил еще.
— Можешь курить, я тебе еще дам, — сказал Лис, приглядываясь к пациенту.
Вареник в свою очередь скользнул по его лицу ничего не выражающим взглядом. Не узнал. И голос незнакомый. Если и «колдун», то мелкая сошка, рядовой «пятерки»…
— Знаешь, кто я? — спросил Лис.
— А чего тут знать! — пропыхтел Вареник, жадно раскуривая сигарету. — Тоже небось гусь «конторский»! И чего вы за меня взялись? Я честный налетчик, не предатель и не шпион! Чего вы ко мне лезете? Чего из блатного террориста делаете?
— А кто из тебя террориста делает? — притворно удивился Лис.
— Майор этот ваш, Сочный! Наобещал с хренову гору! Уколы, лекарства, симпатичные сестрички в накрахмаленных халатах! А на деле — лежу тут и подыхаю, как рыба на песке! Никому не нужен! Даже курево не несут! Ни слова больше от меня не вытянете, так ему и передай!
Он закашлялся, застучал себя рукой по груди, извлекая глухой звук, как из барабана. В перерывах между приступами кашля арестованный продолжал возмущаться:
— Обещал «марфу» мне колоть, сука! Я бы ему так вколол сейчас!
Кашляя, Вареник судорожно перегибался надвое, в самом деле напоминая выброшенную на берег рыбу. У него мелко подрагивали руки и голова.
— Он что, наркотой торгует, этот Сочный? — удивился Лис.
— Ага, прямо! — Вареник шмыгнул носом, с сожалением посмотрел на догорающий окурок. — Ему квасом на рынке торговать! Говорит, поможешь посадить одного мента, переведем тебя в шикарную больничку, признаем наркозависимым, каждое утро дозу будешь иметь по закону! Деловой такой! Ну, вкололи мне там пару раз промедолу, и все! А как сюда перевели — амба! Здесь его на колу видали! Врач охренел просто, говорит: какая «марфа»? какой Сочнев? Знать не знаю!
Он бережно затушил окурок о железную ножку кровати, сунул в спичечную коробку и спрятал куда-то под матрац.
— Так что можешь ему сказать, пусть идет нах… Он тут хотел еще приезжать, только пусть сразу на хер едет, — проворчал Уваров, устраиваясь на кровати. — Пока ко мне не будут по-человечески, я тоже прогибаться не собираюсь!
— Твое дело, — сказал Лис. — Только я не из Конторы. Я из Тиходонского угрозыска, подполковник Коренев. Лис. Слышал, небось?
— Да мне пох! Что лис, что гусь, что свинья, — уверенно отозвался Вареник.
— Ты базар фильтруй, а то я могу тебе и в торец зарядить! — сказал Лис.
Вареник только презрительно скривился. Но тут вмешался капитан Овсеенко.
— Слушай, Быстрый, ты не забыл, что подписку дал? Ты теперь наш помощник, поэтому хамить отучайся!
Услышав свой агентурный псевдоним, Уваров напрягся и построжал лицом. Возможно, он уже жалел, что подписал бумагу, за которую свои же в любой момент порвут на куски.
— Помогать друг другу надо, — хмуро сказал он. — Пока вы только меня разводите… А мне кто поможет? Где «грев», где адвокаты?
— Сейчас все будет, — сказал Лис. — Все сразу, в одном флаконе. И этот флакон — я! Говори, что этот «гусь конторский» хотел?
— Да чего вы все хотите! У него свой интерес. Сказал, что я ему не нужен. Ему мента одного посадить надо. Типа оборотня в погонах, который руководил бандой. Ну, «колдунами», в смысле…
Лиса даже в пот бросило.
— Ты ему сознался, что тоже входил туда?
— И входил, и выходил… А чего мне делать было? Он нарисовал, что по одному воронежскому делу меня обстругают как чурку, там постовой чуть ли не при смерти, лет двадцать обеспечено, а то и пожизненка… Так что за «колдунов» мне ничего не добавят…
— Разводка это конторская, — усмехнулся Лис. — Гаишник уже выздоровел, из больницы выписался, скоро на службу выйдет — это раз!
Вареник весь превратился в слух.
— Кто в него стрелял: ты или твой убитый подельник, неизвестно, — это два!
На лице бандита отразился всплеск мыслительной деятельности.
— Ясное дело, что Валька стрелял!
— Молчи и слушай! — Лис поднял руку. — Участие твое в банде тоже вилами на воде писано: у тебя членского билета «колдунов» не изымали?
— Какого еще билета?!
— Вот видишь. Значит, доказать бандитизм будет трудно. Может, ты этот автомат купил где-то?
— Ясное дело, купил! — радостно подтвердил Вареник.
