– Нет, избавьтесь от этих девушек человечек.
– Быр, – хан посмотрел на советника. – Продай их и займись слухами.
– Теперь все, – улыбнулся я. – Разрешите откланяться. Меня ждут в снежном княжестве.
– Если торопишься, ступай, – разрешил Хан.
И я исчез.
– Молодой бог укрепляется, – проговорил после исчезновения человека, хан. – Он хочет иметь союзников в степи и выбрал нас. Нам не избежать противостояния. И нужно выбрать правильную сторону.
– А чего ее выбирать? – проворчал старик. – Старые боги тебя отвергли и готовят переворот. Молодой бог это знает и хочет помочь. Здесь в степи он теперь главный. Но он хочет нанести удар нашими мечами по людским землям, там где старый бог еще силен. Молодой бог готовит нападение. Он после победы своих свидетелей уверился в своих силах. Да поможет нам Отец.
– Да поможет. – отозвались хан и Быр Карам.
Правая рука склонился над картой.
– Всех убедить идти через империю кружным путем мы не сможем, – подумав проговорил он.
– Всех не надо, – спокойно отозвался шаман. – Пусть наши и те кто нас поддерживает пойдут через империею и поведешь их ты Быр.
– Я? почему я? – изумился орк.
– Потому что в лес пойдут племена наших противников и в это время Империя нападет на Вангор. Мы двинем орду на империю, Ты дождешься нас и присоединишься. А в лесу сгинут те, кто нас не поддерживает.
Быр Карам пощелкал ногтем по клыку.
– Это как-то подло, – произнес он. – Ты не находишь старый?
– Нет, Быр, – спокойно отозвался старый шаман. – Я так не считаю. В степи разгорается междуплеменная война. Она обязательно случится. И пусть наши враги будут ослаблены. Они, Быр, нас не пощадят. Это всего лишь военная хитрость. Ты предложи всем пойти через империею и все не наши откажутся сами. Ты там нужен чтобы наши волчата не спешили. А воинами они станут в набеге на людишек.
Шаман усмехнулся:
– И я уверен, ты там встретишь нашего нового родича.
Открытый космос. Материнская планета
Щетина спрятался за полуразрушенной стеной здания. Он слился с ней, застыл. Напряженно вглядываясь в приближающийся броневик, отбросил все мысли.
Был он и враг, которого нужно было убить во что бы то ни стало.
Сейчас все зависело от его меткости и сноровки. Вся их жизнь, его и жизни спутников, была поставлена на карту. И нити своей судьбы, тонкие непрочные, готовые оборваться от струи огнемета, он держал в подрагивающих руках. Блюм потной ладонью сжимал предпоследнюю гранату. Он чувствовал боль от острых углов камней в своих коленях, но терпеливо ждал. Ждал возможности, кинуть гранату под колеса броневика.
Злобно урча мотором и дымя клубами черного дыма броневик спускался с холма.
Блюм уже мог разглядеть оскаленную физиономию человека прильнувшего к огнемету. Он что-то говорил тем, кто находился в броневике.
Щетина губами отсчитывал секунды:
– Один. Два…
Он должен был точно рассчитать момент броска и время срабатывания гранаты. Не позже и не раньше.
Он поднял крышку. Лоб от напряжения вспотел. Тонкие струйки заливали глаза и мешали видеть. Быстро вытерев лоб предплечьем руки, в которой сжимал гранату… Нажал на кнопку два раза.
«Пора!» – решил он и тут же несильно бросил гранату под колеса броневика. Он даже от волнения подумал, что не докинул. Но смертоносное железное яйцо ударилось о полотно дороги и покатилось прямо под днище броневика.
Щетина упал за стену и мысленно продолжал считать:
«Три, четыре…» Сразу после этого раздался громкий взрыв. Блюм вскочил и выглянул из-за стены.
Он успел. Граната разорвалась прямо под машиной и броневик с неприятным визгом закрутился на дороге с порванными шинами. Человек у огнемета что-то громко кричал.
Броневик тонко скрежеща, разрывая нервы, боком скользил по покрытию дороги, прополз метров пять и заглох. Щетина выхватил пистолет-плазмомет и не целясь, на бегу стал стрелять по стрелку Он израсходовал весь боезапас, но попал. Тело стрелка безвольно стало сползать вниз, во внутренности броневика.
Не давая возможности остальным выбраться, Щетина выхватил последнюю гранату и размахнувшись закинул ее во внутрь. После чего со всех ног припустился бежать прочь. В метрах тридцати от него раздался приглушенный взрыв и он оглянулся.
Блюм тяжело, но радостно дышал. Из чрева броневика повалил густой дым, а потом вылетело пламя огня.
Понимая, что опасности больше нет, он вытер лоб. На его грязном от пота и пыли лице появилась довольная улыбка.
Прихрамывая на ушибленную ногу, он побрел прочь.
«Да уж, – подумал он, – вот не думал, что на старости стану вытворять такие вещи. Ох барон, барон. Не зря тебя завербовал Демон. Умеет он подбирать себе помощников».
– Вот если встречу тебя, барон, – Щетина стал мысленно вести разговор с невидимым собеседником. – Встречу вновь, то сразу убью. Убью и все. Так и знай.
Ему навстречу катил электромобиль. Остановился и Блюм увидел довольные лица своих спутников.
– Здóрово ты их, дон, – радостно прокричал мальчик.
– А вы чего не спрятались? – залезая в машину спросил Щетина. Залезал он в кузов.
– А мы хотели тебе помочь, – все также радостно проговорил Рамсаул.
– Ну тогда и дальше помогайте, – устало ответил Щетина. – Я в кузове полежу.
Он чувствовал, что его нервная система была на приделе своих возможностей. После того как бронетранспортер взорвался, из Вейса будто бы вытащили стержень, который держал его эти дни. Он как-то сразу обмяк, почувствовал навалившуюся непреодолимую усталость. С огорчением понял, что в отличии старика и мальчика, жить в таком стремительном темпе долго, он не сможет, не выдержит. А с другой стороны Вейс считал, что большие проблемы ему пока не грозили.
«Нужно просто прилечь и отдохнуть», – убедил он себя.
Блюм поудобнее устроился на деревянном полу грузовичка, закрыл глаза и тут же уснул.
Ему снился он сам. Молодой крепкий. И он шел по слегка освещенному рассеянным светом коридору.
Эту дорогу он знал и иногда выбирался сюда, когда нужно было получить ответ на вопрос, ответа которого он не знал. Это были глубины его подсознания.
Вейс был скрытым интуитом и верил, что все необходимые знания скрыты внутри него. Только добраться до них не просто. Они спрятаны за нагромождением человеческого сознания, его жизненного опыта и веры в разум. Ум человека отрицает то, что не видит и не может почувствовать. Ему нет опоры для выводов. А интуит не опирается на ум, когда тот пасует, он углубляется в себя и ищет ответы в своем подсознании. Он словно исследователь углубляется в самого себя и как старьевщик отбрасывает ненужный мусор мыслей, говорящих ему, что ответа нет и искать не надо.
