Книга Правдивая история - Клэр Пули

Джулиан не мог до конца поверить, что в его коттедже у камина сидит Мэри и пьет чай. Он сощурил глаза, чтобы картинка стала размытой, и ему представилось, что сейчас девяностые годы, еще до того, как все пошло кувырком. Правда, Кита все это не радовало: в его кресле сидела Мэри.

Мэри зашла, чтобы забрать некоторые из своих вещей. Она взяла совсем мало, сказав, что нехорошо слишком погружаться в прошлое. Для Джулиана это была новая точка зрения. Он собрался с духом для разговора – необходимого, как ему казалось. Если он не сделает это сейчас, она уйдет, и нужного момента может больше не представиться.

– Прости за все эти выдумки про смерть, Мэри, – сказал он, не зная, удачно ли выразился. – Я честно не считал, что вру. Я столько лет представлял, что ты умерла, что почти поверил в это.

– Я верю тебе, Джулиан. Но зачем? Зачем понадобилось меня убивать?

– Наверное, потому, что это было проще, чем примириться с правдой. Очевидно, я стал бы постоянно доставать тебя, пытаясь загладить свою вину. Но при этом мне пришлось бы признать свои ужасные промахи, рискуя, что меня снова отвергнут, поэтому я… не стал этого делать, – уставившись в чашку с чаем, объяснил он.

– Только из любопытства, – чуть улыбнувшись, сказала Мэри, – как я умерла?

– О-о, я годами забавлялся с разными вариантами. Одно время я считал, что тебя сбил четырнадцатый автобус по дороге домой с рынка на Норт-Энд-роуд. Мостовая рядом с нашими апартаментами была усыпана абрикосами и вишнями.

– Сколько драматизма! – заметила Мэри. – Хотя не очень справедливо в отношении водителя автобуса. Что еще?

– Необычайно редкая, но агрессивная форма рака. В последние месяцы я героически ухаживал за тобой, но ничто уже не могло тебя спасти.

– Гм… Это вряд ли. Из тебя получилась бы ужасная сиделка. Ты всегда не любил болезни и больных.

– Справедливо. На самом деле я горжусь своим последним вариантом. Ты случайно попала в перестрелку между враждующими бандами наркодельцов. Ты пыталась помочь молодому человеку, истекавшему на тротуаре кровью от ножевых ранений, но была убита за свою доброту.

– О-о, это мне нравится больше всего. Из меня получилась настоящая героиня. Только пусть я буду убита выстрелом в сердце. Не хочу медленного, мучительного конца. Кстати, Джулиан… – (Джулиану не нравилось, когда Мэри начинала фразу с «кстати». Слова, следующие дальше, никогда не бывали случайными.) – По пути сюда я натолкнулась на одну из твоих соседок. Кажется, ее зовут Патрисия. Она рассказала мне о безусловном праве на собственность, о том, что вас намерены продать с торгов.

Джулиан вздохнул. Он чувствовал себя как в прежние дни, когда Мэри ловила его на чем-то неблаговидном.

– О господи, они уже несколько месяцев изводят меня этим, Мэри. Но как я могу продать? Куда пойду? Что будет со всем этим?

Он указал широким жестом на все свое имущество, набитое в одну гостиную.

– Это всего лишь барахло, Джулиан. Ты увидишь, что без него почувствуешь себя свободным! Это будет новое начало, новая жизнь. Таким это было для меня, когда я все оставила позади.

Джулиан старался не рассердиться при мысли о том, что Мэри почувствовала себя свободной от него.

– Но здесь так много воспоминаний, Мэри. Здесь мои старые друзья. Здесь ты.

– Но меня здесь уже нет, Джулиан. Я в Льюисе. И я очень счастлива. Добро пожаловать в гости к нам, в любое время. Все эти вещи, все эти воспоминания, они только душат тебя, не дают вырваться из прошлого. У тебя появились новые друзья, и твой дом там, где они. Ты можешь купить новую квартиру и начать все заново. Только представь. – Мэри внимательно на него посмотрела.

Джулиан представил себя в квартире вроде той, в которой живет Хазард, и куда он на прошлой неделе ходил на чай. Все эти большие окна, чистые линии и чистые поверхности. Теплый пол. Вазоны с белыми орхидеями. Выключатели с диммерами. Мысль о том, чтобы жить в таком месте, озадачивала и в то же время приятно волновала. Хватит ли у него смелости расстаться со своим барахлом в возрасте семидесяти девяти лет? Или восьмидесяти четырех. Не важно.

– Во всяком случае, – продолжала Мэри, – продажа – это правильный шаг. Упорствовать нечестно по отношению к твоим соседям. Ты усложняешь жизнь многим людям. Не пора ли тебе подумать о других, Джулиан, и сделать доброе дело?

Джулиан понимал, что она права. Мэри всегда была права.

– Послушай, мне нужно повидать еще одного человека, поэтому я оставляю тебя, а ты подумай. Обещаешь, что сделаешь это? – Мэри наклонилась к нему, обняла и быстро чмокнула в щеку.

– Хорошо, Мэри, – ответил он, решив выполнить обещание.

Джулиан постучал в дверь дома № 4. Дверь распахнулась, и он увидел перед собой импозантную женщину с вопросительным недружелюбным выражением на лице.

Оба выжидали, когда заговорит другой. Джулиан заговорил первым. Он не выносил тягостные паузы.

– Миссис Арбакл, – начал он, – по-моему, вы хотели со мной поговорить.

– Ну да, – ответила она, – последние восемь месяцев. Зачем вы здесь сейчас?

Она нарочито растянула слово «сейчас».

– Я решил продавать, – сказал он.

Патрисия Арбакл разжала руки и испустила глубокий выдох, как сдувшаяся подушка безопасности.

– Ну и ну! – воскликнула она. – Входите, пожалуйста. Что заставило вас передумать?

– Что ж, очень важно поступать правильно, – Джулиан полагал, что повторение вслух его новой мантры поможет ему выполнить свое намерение, – а продажа – это правильный поступок. У всех прочих жильцов впереди много лет, и я не могу лишить вас сбережений на черный день. Простите, что так долго заставил вас ждать.

– Никогда не поздно, мистер Джессоп. Джулиан, – произнесла явно приободрившаяся Патрисия.

– Вы не первый человек, кто говорит мне это, – признался Джулиан.