Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Пока Эля ходила за ключами от наручников, промелькнула мысль: а вдруг они правы? Вдруг никакой Разолии не было? Ведунья подлила дурмана в чай, а ее внучок уголовник ограбил и пырнул ножичком? Под дурью, поговаривают, всякое может привидеться. Во всяком разе, это куда правдоподобней, чем все, что со мной случилось. Женщина-гусеница, говорящий хорек, магистр, владеющий тьмой и волшебные камни, способные творить магию. О, а апофеозом будет напомнить, что я, на секундочку, потомок богини души…
Стоп, Мила! Это же все элементарно проверить.
Сердце ускорило бег, когда я откинула одеяло и задрала подол больничной рубашки.
Так и думала!
— Ты в порядке? — подруга замерла на пороге, под шумок убирая руку с ключами за спину.
— Нет. Не в порядке. Но в своем уме, поэтому отстегни меня, наконец!
— Врач скоро будет и… классная татуха! — заметила она, пытаясь попасть ключиком в мелкую скважину браслетов.
— Угу, — протянула мрачно, заметив на запястье любопытный браслет в форме хорька, кусающего себя за хвост.
— Почему не сказала, что наколола?
Звякнули железки, освобождая левую руку.
— И браслет прикольный. Семен подарил? А, нет. На антикварный похож. Жорик? Он, кажется, давно за тобой увивается.
И что ответить? Рассказать правду? О, прикинь, я не просто у ведуньи была. Валерия оказалась потомком богини равновесия и сунула мне камушек, который я благополучно похерила, когда в меня пырнули ритуальным клинком, способным открывать двери в другие миры и… Эля? Ау… Ты что, в обморок упала?
— Не знаю. Мне немного голову отбило. Можешь дать телефон? Мне срочно нужно связаться с той ведуньей…
— Да не вопрос.
А вот у меня возникли вопросы, когда ни на шестой, ни на седьмой звонок ведунья не ответила. А девятый встретил меня ласковым посылом пойти куда подальше, поскольку аппарат абонента изволил выключиться.
— Угробила бабкину мобилу, чудовище! — подмигнула подруга, убирая телефон в сумку. — О, доктора пришли. Ладно, дорогая, еще увидимся, у меня курсы, но после обязательно заскочу!
Чмокнув меня в щеку, Эля сбежала, оставив после себя облако сладковатого парфюма и двух докторов, одного из которых я отправила в полет своим криком.
— Простите.
— Я слышал, что в приступе истерии люди способны на многое, но… вы меня поразили, — улыбнулся доктор, приближаясь ко мне осторожными шагами.
— Обещаю, в этот раз ничего такого, — виновато подняла руки и дала себя осмотреть.
Шов выглядел не очень, но врач обещал, что скоро затянется, а через год, да после косметической коррекции, вообще ничего не останется. Не поверила. Впрочем, с верой у меня сейчас проблемы.
В больнице я проторчала еще два дня, а на третий меня выписали домой. Бабуля навещала меня ежедневно, но на все расспросы о Разолии, камнях и наших предках хранила поразительное молчание. Пожалуй, кгбэшники на допросах так не молчали, как она! Умело переводила тему, отшучивалась, прикидывалась глухой или имитировала сердечный приступ. А уж мне прекрасно известно, что сердце бабулино еще мое перестучит!
Возвращаться в пустую и холодную квартиру не хотелось. Особенно сейчас. На душе пустота, да еще и в жилище… А ведь у меня там Марька с приплодом и Фаргус. И пусть бы даже шерсть и тапки ссаные, лишь бы рядом были.
Грустно вздохнула, перешагивая порог бабушкиной квартиры. Дом встретил знакомыми ароматами: терпкими пионами и аппетитными пирожками. Разве что нотка валерианы — не из местного цветочного букета.
— Пьешь успокоительные? — спросила, сбрасывая туфли и перебираясь в пушистые тапочки с ушками.
В этой квартире, кажется, с самого нашего переезда ничего не менялось. Все те же обои с диким плющом на стенах, большое зеркало на антресоли, нелепые шторы из цветных камушков, отгораживающие кухню от прихожей. А эти дверные ручки — круглые, с какими-то фигулинами под стеклом, наверняка еще застали динозавров.
— Правило номер один, — резко развернулась бабуля, запирая двери на замок. — За стенами дома ни слова о других мирах!
Подняла бровь и ткнула в родственницу пальцем:
— Так и знала, что симулируешь! Ты знаешь! О Разолии, о камнях, о том, где я была… ты все знаешь!
— И больше, чем ты думаешь. Валерия убедила, что это хорошая идея. Что тебе ничего не грозит. Зря я ей поверила.
Погладила себя по животу и обняла бабулю:
— Это не самое страшное, что могло случиться. Там такие звери встречаются, что могли голову откусить и не поперхнуться! Правду говорю!
Мы переместились на кухню, где вкусный липовый чай, баранки с апельсиновым вареньем и большая книга в кожаном переплете.
— Что это? — спросила, отодвигая блюдце с вареньем.
— Радоница завещала передать тебе после возвращения с Разолии. Она знала, что ты побываешь на нашей родине. И что вернешься — тоже. А еще… Посмотри последнюю страницу.
Я открыла книгу и затаила дыхание. На каждой странице — моя мама. Этих листов она касалась, когда писала. Эти буквы были выведены ею. Нежно провела пальцами по завиткам, словно еще раз касаясь ее теплых рук и заплакала. Эта дурацкая болезнь, пожирающая таких как я, чертовски несправедлива! Какой смысл наследовать божественную силу, если перед смертью все равны? Старуха не разбирает, что там у тебя в паспорте написано, кто ты по диплому или вероисповеданию.
А содержание последней страницы меня удивило вконец:
«Дорогая моя. Если ты читаешь эти строки, значит, уже посетила Разолию. Значит нет меня, а сама ты уже взрослая. Знаю, сейчас ты напугана, запутана и потеряна, но это пройдет. Ты сможешь найти верный путь в жизни, если прислушаешься к своему сердцу, как я не смогла однажды. Я любила твоего отца, и видят боги, больше жизни любила тебя. Но моей истинной страстью всегда оставался Бартоломей Сакс. А твоя бабушка никогда не признается, что Люциус Сакс однажды сделал ей предложение, но был отвергнут из-за чрезмерной гордыни твоей своенравной родственницы. Вздорный характер, поверь, достался не от меня».
Я рассмеялась сквозь слезы и, посмотрев на бабушку, улыбнулась. Она сама еле сдерживалась. Душевные раны не заживают никогда. Просто привыкаешь к боли…
«Мы обе обрели свое счастье здесь, на Земле. Но у тебя другая судьба. Ты вернешь нас домой. Всех нас. Но для этого тебе понадобятся силы и заклинание, чтобы справиться с болезнью, в схватке с которой я проиграла. Не потому, что плохо боролась, а потому, что лекарство в Разолии. Ты спросишь, откуда я все это знаю? Тебе уже известно о камнях времени и пространства. А твоя мама всегда умела заводить связи и ладить с людьми.
Я очень люблю тебя, моя красавица. И очень тобой горжусь.
Твоя мама».
Нельзя прочитать письмо от ушедшей матери и не расплакаться. Это нереально. Я отодвинула книгу и позволила слезам течь, а тишине стирать боль. Настенные часы отсчитывали мгновенья жизни, а бабушка, закрыв рот ладошкой, просто смотрела на меня с грустью и радостью одновременно.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
