Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
— У японцев иное отношение к религии и личному имени. И к-красть у вас я ничего не собираюсь.
Перед каютой дежурил бравый жандарм. В дворцовой полиции они все были молодец к молодцу. Вытянулся, откозырял.
— Как приказано, ваше высокоблагородие! Ухом к двери и начеку!
Не постучав, распахнул дверь.
С дивана вскочил невысокий, худой человек с бледным лицом и воспаленными глазами. Он был в одной рубашке. Китель с вензелем на погонах висел на стуле.
— Пойдемте, полковник, — сказал Эраст Петрович, посмотрев на арестанта не долее пяти секунд. — Не будем мешать господину Сибате.
Маса остался с капитаном наедине.
— Вы японец? — быстро сказал Танака. — Из посольства? Я не убивал эту женщину! Я самурай клана Тёсю и клянусь честью своего рода! И я докажу свою невиновность! Я совершу сэппуку! — Он показал на стол, где лежала обнаженная шашка. Ее клинок был на две трети обмотан полотенцем, так что торчал только острый конец. — Хорошо, что вы пришли. Мне нужен свидетель, который запишет мое предсмертное заявление!
— Вы этим ничего не докажете, — покачал головой Маса. — Только хуже сделаете. По русским понятиям самоубийство будет равносильно признанию. К тому же я не могу принять ваше заявление. Я не дипломат, я сыщик. Моя профессия — находить преступников и защищать невиновных. Благодарю, капитан, что уделили мне время.
Он повернулся уйти.
— Куда вы, Сибата-сан? Постойте! — воскликнул Танака. — Я так рад соотечественнику!
— Я видел достаточно, Георгий Иванович. Вы невиновны, — сказал Маса по-русски, чтобы услышал жандарм, который начеку и ухом к двери.
Господину Маса просто качнул головой. Тот понял.
— Хорошо. Теперь едем на место п-преступления.
В особняке Лабазовой (нарядный, бело-розовый дом на Морской) они прошлись по первому этажу. В столовой на неубранном столе стояли грязные тарелки, в недопитых бокалах плавали упившиеся до смерти мухи. Рядом — салон-гостиная с раскрытым роялем. В вазах поникшие цветы — сотни лилий. Очевидно именинница их любила. Фандорин подобрал с пола пустую бутылку из-под «Клико», почему-то перевязанную кокетливым бантом.
— Как трогательно. Играли в б-бутылочку. О милые дети... Зюкин, покажите кабинет.
Поднялись на второй этаж.
Маса не очень понял, почему комната, в которой нет ни одной книги, а вместо письменного стола посверкивает позолотой туалетный столик, называется кабинетом. На стене висел шкафчик резного палисандра, дверцы нараспашку. Внутри три шкатулки. Пустые. Замок взломан ножницами, которые остались на полке.
Посередине комнаты сыщики присели на корточки, изучая темное пятно на ковре. Здесь Звезда Востока упала и испустила дух. Неподалеку на полу валялись ножны от длинного кавказского кинжала. Господин поднял их двумя пальцами, осторожно осмотрел, недовольно вздохнул.
— Я надеялся на отпечатки. Увы, с узорчатой скани их не снимешь. Такая же наверняка и рукоятка. Кстати, где орудие убийства?
— Должно быть, у полковника Карновича.
— Тогда тем более. Этот б-болван, конечно, всё залапал. Эх, если б полиция, прибыв на место, просто обыскала всех присутствующих, преступник сразу был бы обнаружен. Он ведь рассовал по карманам содержимое трех шкатулок!
— Помилуйте, как можно? — ужаснулся Зюкин. — Разве полицейские посмели бы обыскивать таких особ?
Господин выглядел расстроенным.
— Боюсь, Карнович прав, а я ошибался. Это все-таки преступление корысти, а не страсти. Преступник сначала обчистил шкафчик, потом внезапно появилась хозяйка — и была убита. Он стоял вон там, у стены. Обернулся. Рванул с ковра кинжал... Увы, Маса. Ни для кого, кроме капитана Танаки, драгоценности мадемуазель Лабазовой интереса представлять не могли. Так что я паршивый дедуктор, а ты хреновый п-психолог... Что у нас здесь?
Открыл дверь в соседнее помещение. Там была гардеробная. Маса таких никогда не видывал. Она была раза в четыре больше «кабинета». Длинные ряды вешалок, полки с десятками и десятками туфелек, башмачков, сапожек. Целая аллея воздушных шляпок на болванках. И посередине, взводной шеренгой, манекены в полный рост. На каждом — нарядное платье.
— Манекены одинаковые. Сделаны по размерам хозяйки, — заметил Фандорин. — Фигуристая была особа. Однако пора познакомиться с ней самой. Афанасий Степанович, Звезду Востока уже откопали?
...С респектабельной Морской поехали в совсем другой Петербург, на дальнюю окраину, к Преображенскому кладбищу, где хоронили бродяг и нищих. Там нашла последнее пристанище роковая красавица, очень по-буддийски переселившаяся из лепонарядного, но тленного текучего мира в суровоскудную, но безобманную юдоль Последней Истины.
Покойница лежала в мертвецкой на цинковом столе. После нескольких дней, проведенных в могиле, Звезда Востока уже не выглядела роковой красавицей. Зюкин-сан взглянул на лиловоголубоватый труп, сам тоже поголубел лицом и вышел, а Фандорин с Масой увлеченно приступили к работе.
Господин делал замеры, помощник изучал рану.
— Какой замечательный разрез! Чистый, ровный! Очень точный удар, нанесенный опытной рукой. Ох, боюсь, это говорит не в пользу Танаки. Раз он из самурайской семьи, значит, с детства обучен искусству меча.
Эраст Петрович наклонился над разрубленным горлом с лупой.
— Сталь «гурда». Таким острым клинком кто угодно нанесет хороший удар, безо всякого искусства... Ладно. Здесь всё. Можно з-закапывать обратно.
Они вышли из неаппетитно пахнущей каморки на свежий воздух, а там шум, крик. Зюкин-сан ругается с невесть откуда взявшимся Карновичем. Полковник был не один, а с двумя жандармами. Размахивал какой-то бумагой, кричал:
— Не в двадцать четыре часа, а немедленно! Распоряжение министра!
Голос торжествующий.
Увидел Фандорина, оскалился.
— Вам предписано покинуть пределы империи. Конвой доставит вас на вокзал и сдаст железнодорожной жандармерии для препровождения до границы! Садитесь в пролетку, сударь, и скатертью дорога!
— Эраст Петрович, я еду во дворец! — взволнованно воскликнул Зюкин. — Добьюсь отмены постановления! Правда, государь на охоте и вернется только завтра...
— Не трудитесь. К тому времени меня уже выставят за пределы г-гостеприимного отечества. — Фандорин повернулся к Карновичу. — На вокзал, так на вокзал. Но я поеду один. Ведь мой помощник в вашей бумажке не упомянут. Он и закончит дело. Нынче же вечером. В восемь часов все причастные и вы, полковник, должны собраться в особняке Лабазовой.
— Не смейте мне приказывать! — вскинулся Карнович.
Но церемониймейстер-сан твердо произнес:
— Его величество желает, чтобы эта ужасная история завершилась как можно скорее. Я знаю господина Фандорина. Если он говорит, что дело может быть закрыто нынче же, значит, так оно и есть. Любая помеха с вашей стороны будет расценена как саботаж. Не беспокойтесь, Эраст Петрович. Всё будет исполнено.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
