В этот момент истошно завизжал Большой Стив.
Я отвернулся от Мерла и закричал.
Большой Стив трясся в хватке сатира. Одна когтистая рука схватила его задние лапы, другая сжимала флейту. Рога сатира погрузились в подбрюшье Большого Стива. Кровь лилась на голову Хайлиниуса, на его лицо и шерсть. Большой Стив выл, Хайлиниус отдернул голову от разорванного живота собаки и бросил тело на землю.
Большой Стив затих. Его лапы дергались, в то время как из чудовищной раны слабыми толчками вытекала кровь.
— Ах ты сучий ублюдок!
Хайлиниус лишь усмехнулся.
— Теперь твоя очередь, сын Адама. Ты падешь от рук своей жены.
Схватив ружье Мерла, я поднялся и прицелился в сатира.
— О, какие же вы дураки, смертные, — Хайлиниус рассмеялся. — Ваше оружие не может нанести вред такому, как я.
Он поднял флейту и заиграл.
— Это серебро, сукин сын.
Хайлиниус перестал играть. Его глаза округлились.
Я нажал на курок.
Выстрел ударил сатира в грудь, сбив его с ног. Кровь хлынула из раны, шипя, как жирный бекон на сковороде. Мех вспыхнул. Хайлиниус кричал что-то на языке, которого я не знал.
Приближаясь к нему, я перезарядил дробовик.
Он указал на меня когтем.
— Знай же, сын Адама. Я вкусил нектар из чресл твоей жены. Она преподнесла себя мне, и мы совокупились под луной. Каждый раз, когда она будет испытывать оргазмы, мое имя будет на ее устах. Таково мое проклятие тебе.
Я прижал дымящийся ствол к его пенису.
— Нет!
Вспышка, грохот, и чудовищный фаллос взорвался ошметками плоти. Истошный крик боли, наполнивший ночь, звучал музыкой в моих ушах. Я нажал спусковой крючок, выстрелив в рану, сделанную Большим Стивом. Кровь забурлила. Серебро шипело, погружаясь всё глубже в плоть.
Я плюнул ему в лицо.
— Серебро тех, кого ты осквернил, скрепленное изолентой того, кого ты оскопил, погруженное в рану, нанесенную тем, кого ты растерзал. Наша магия сильнее твоей.
Я окинул взглядом поляну. Тара стояла на коленях перед Большим Стивом, нежно поглаживая его. Клодин рыдала, раскачиваясь взад-вперед. Антониетта дрожала, в недоумении озираясь. Дейл и Рамирес подошли ко мне.
— Что это? — спросил Рамирес.
Не обращая внимания на его вопрос, я протянул ладонь.
— Дай мне ту сигарету, из пачки Клиффа.
Хайлиниус дергался, стеная от шока и боли.
Дейл снял свое золотое обручальное кольцо, опустился на колени и засунул его в огнестрельную рану в груди существа.
— Это кольцо — идеальный круг и символ моей бессмертной любви к жене. Ты не сможешь сломать его. Ты не сможешь сломать нас. Это наша магия.
Хайлиниус закричал.
Рамирес протянул мне последнюю сигарету Клиффа. Я зажег ее и наклонился, замерев в нескольких сантиметрах от морды сатира.
— Это дым волшебных раковых палочек Клиффа. Пусть мой вздох будет его последним вздохом, и как только я подарю его тебе, ты испустишь дух навсегда. Нашими именами я умерщвляю тебя: Адам Сенфт и Дейл Хаубнер, Мерл Лафман, Клиффорд Свансон и Кори Питерс, а также именами наших жен: Клодин Хаубнер и Тары Сенфт, и всех других женщин, которых ты испортил: Шелли Карпентер и Шеннон Легерски, Антониетта Уоллес и Лесли Вандеркамп; во имя тех, кого ты убил: Майкл Джитлсон, Пол Легерски и офицер Уйлик; ради Нельсона и Патриции Ле Хорн и их детей; ради всех твоих жертв на протяжении времен… умри и никогда не возвращайся!
Я затянулся, наклонился ближе, приложил губы к губам сатира и выдохнул дым в его легкие. В ту же секунду он резко выгнулся, откинул голову назад, задыхаясь.
Судороги еще корежили его, когда я встал и оттолкнул от него Дейла и Рамиреса.
Я ждал большего. Он не вспыхнул, не взорвался и не исчез в мгновение ока — и это разочаровывало. Хайлиниус просто бился на земле, как рыба без воды, пока не затих. Его грудь вздыбилась в последний раз и навсегда опала.
— Ты в порядке? — спросил я Дейла.
Он кивнул.
— Из меня выбили всё дерьмо, но ты выглядишь хуже.
— Клодин?
— Она поправится... Она невредима — физически, по крайней мере.
Я кивнул в сторону сатира.
— Бросьте его в костер. Огонь очищает, не так ли? И не забудьте эту чертову флейту.
Дейл и Рамирес взялись за руки и ноги сатира и потащили его к огню, кряхтя от напряжения.
Я опустился на колени рядом с Тарой. Ее руки были красными от крови Большого Стива, а по щекам текли слезы.
— Я… не понимаю, что происходит, — плакала она. — Адам, что происходит?
— Всё будет хорошо, — солгал я.
Что-то мокрое коснулось костяшек пальцев. Я посмотрел вниз. Большой Стив снова ткнулся в меня носом. Его большие карие глаза, полные боли, источали любовь и привязанность. Он лизнул мою руку и умер.
Я завопил. Содрогаясь от слез, Тара прислонилась ко мне. Обнимаясь, мы сидели в грязи и плакали. Так много было потеряно: Лесли и Кори, Клифф и Мерл... Но самой тяжелой утратой стал Большой Стив. Он был частью нас, частью Тары и меня — частью нашей семьи. Казалось, мы потеряли еще одного ребенка. Боль была всепроникающей, свежей разверстой раной, и я рыдал навзрыд, как не делал уже давно.
— Адам, — Дейл сжал мое плечо. — Пожар близко. Мы должны идти. Сейчас.
Я помог Таре подняться.
— Большой Стив, — сказал я Дейлу. — Мы не можем просто оставить его здесь. И что делать с телами Мерла, Шелли, Лесли и Шеннон?
Слезы потекли из его глаз.
— Мы не можем нести их. Мы ничего не можем сделать.
Антониетта Уоллес вскрикнула, споткнувшись об отрубленные головы Пола и Майкла. Детектив Рамирес тут же оказался возле нее.
— Это неправильно, — настаивал я. — Они заслуживают лучшего.
— Да, — согласился Дейл, — заслуживают. Но мы не можем дать им этого. Посмотри на нас. Мы избиты. Я едва могу стоять, не говоря уже о том, чтобы нести Мерла. Ты тоже. И у нас нет времени их хоронить.
Костер взревел, пламя полностью охватило труп сатира. Флейта раскололась, кусочки медленно плавились, смешиваясь с золой и землей. Оранжевое свечение пожара приближалось, вокруг уже трещало и хлопало. Звук напомнил мне об океане. Дым стал густым, как туман.
Тара кашлянула.
— Пожалуйста, Адам. Я хочу домой.
— Хорошо, — прошептал я. — Пойдем домой.
Я повел ее прочь. Огонь освещал наш путь, рассекая мрак. Деревья застыли, не в силах бежать от надвигающегося хаоса, — неподвижные, какими и должны быть обычные деревья. Дейл и Клодин хромали следом за нами, а замыкали скорбную процессию Детектив Рамирес и Антониетта Уоллес. Я нашел поводок и ошейник Большого Стива, поднял их.
