Ответ пришел не скоро. Минуты через три после того как Олег перестал его ждать.
«Полубогом я уже был. В следующей жизни я стану Богом», — сказал Пси-Мастер и рассмеялся. Не так, как смеются главные злодеи в голливудских фильмах. Его смех нельзя было назвать ни безумным, ни демоническим. Это был совершенно обычный, человеческий смех. Но Гарину почему-то стало очень жутко.
Глава двадцать вторая
Он не понял, от чего проснулся. То ли от страха, то ли от странных звуков. Не очень громкие, но настойчивые удары повторялись через каждые пять секунд. С таким звуком выбивают ковер или встряхивают простыни. Но ни ковров, ни простыней в комнате не было. Любопытство требовало, чтобы он открыл глаза, однако сделать это Олег боялся. Столяров мог догадаться обо всем, что с ним произошло, по первому взгляду.
«Ты здесь? — мысленно позвал Гарин. — Эй! Старый чокнутый придурок, ты здесь?»
Ответом ему было молчание. Но что оно означало? Неужели весь этот кошмар был именно кошмаром, не имеющим отношения к реальности? Гарину очень хотелось в это поверить, и как раз поэтому он не спешил с выводами. Возможно, Пси-Мастер выжидал, чтобы напомнить о себе в самый неподходящий момент. Или замолчал, потому что его снова все стало устраивать. Глупо искать логику в поступках маньяка.
Олег приоткрыл глаза и еще немного успокоился. Чем бы ни обернулся его сон, Михаилу сейчас было не до расследований. Он занимался странным делом. Включенный фонарик лежал на сброшенном рюкзаке, и направленный под углом луч освещал часть стены и спину Столярова. Михаил вел себя, как зомбированный или как робот. Каждые пять секунд он повторял одну и ту же последовательность действий: отступал на метр, затем делал два шага вперед и врезался в стену плечом.
— Ты в порядке? — спросил Гарин.
— А ты? — парировал Столяров и в очередной раз ударился о стену.
— По сравнению с тобой — да, — искренне ответил Олег. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь открыть дверь.
— Но здесь нет двери!
— Я вижу, — сказал подполковник. — А раньше была. И на карте она отмечена. Вот я и решил, пока ты спишь, выяснить, кому понадобилось ее заделывать. Да еще так небрежно. Кстати, что снилось?
— Ничего, — соврал Гарин.
— Ничего? С тобой такое случается?
— Иногда.
— То есть ты по-прежнему не знаешь, где находится Марина?
— Нет, я…
«Скажи „да“!» — потребовал Пси-Мастер внутри его головы.
«Ты здесь?»
«А ты догадлив! Скажи „да“, ты и так уже затянул паузу».
«Ты скажешь мне, где Марина?»
«Нет. Но я дам тебе пару подсказок».
«Зачем тебе помогать нам?»
«Потому что покамест мне с вами по пути».
«А когда станет не по пути?»
«Какой же ты нудный! Ты можешь просто сказать „да“?»
— Да, — вслух ответил Олег.
— «Нет, я… да»? — Михаил перестал таранить стену и обернулся к нему. — Как это понимать?
— И да, и нет, — отчаянно импровизировал Гарин. — Я не знаю точного места, только направление.
— И что за направление?
«Пси-Мастер, что мне ответить?»
«Как ты меня назвал?»
«Пси-Мастер».
«То есть я уже не старый чокнутый придурок?»
«Нет. Извини меня. Что мне ответить? Подскажи, ты же обещал!»
«Хорошо. Вот тебе первая подсказка. Куда дует юго-восточный ветер?»
«На юго-восток».
«А если подумать?»
— Она на северо-западе! — выпалил Олег.
— На северо-западе? — нахмурился Столяров. — От чего?
«От чего? Мне нужна еще подсказка!»
«Получай. Когда падает „А“ и пропадает „Б“, где остается „И“?»
«Ты издеваешься!»
«Отнюдь».
«Кто такие эти „А“ и „Б“?»
«Ты еще глупей, чем я думал. Разумеется, это буквы».
«Какие буквы? „А“, „Б“ и „И“? Значит, всего шесть комбинаций: аби, аиб, баи, биа, иаб, иба. Чушь какая-то! Как там было? „А“ падает, „Б“ пропадает? — повторил Гарин. — А-а-а! „А“ упала, „Б“ пропала, „И“ осталась… на трубе?»
«Бинго!»
— К северо-западу от трубы! — ответил он.
— Откуда ты это узнал? — спросил Михаил. — Ты же сказал, что тебе ничего не снилось.
— Снилось, просто я все забыл. А когда ты спросил — вспомнил.
— Может быть, ты еще что-нибудь вспомнишь?
— Может быть. Но пока — только это.
Видимо, этот ответ удовлетворил подполковника, и он вернулся к прерванному занятию. Дважды врезавшись в стену плечом, он опомнился.
— Чего это я? Ты ведь уже не спишь, можно шуметь. — И ударил в стену ногой. На окаменевший линолеум посыпалась штукатурка. — Ну вот, другое дело!
После десятка мощных ударов и трех выстрелов замаскированная под стену дверь с грохотом распахнулась. Столяров дождался, пока осядет пыль, подобрал фонарик и шагнул в потайное помещение.
— Я был прав! — доложил он оттуда. — Это чей-то схрон. О, гранаты! Целая коробка! И тротил! Ящик тротила! Как же я все это потащу… О-о, вопрос отпал! Здесь экзоскелет! С броней! Всего один. Надеюсь, ты не претендуешь? О-о-о-о!
Это восторженное «О-о-о-о!» сильно заинтриговало Олега. В самом деле, что могло обрадовать Михаила вдвое больше, чем боевая броня, и вчетверо сильней, чем его любимые гранаты? Так и не зашнуровав до конца ботинки, которые с него спящего снял Столяров, Гарин шагнул к двери. Но Михаил и сам шел ему навстречу.
— Мы ведь недалеко от саркофага, — непривычно задумчивым, даже лиричным голосом сказал он. — Если верить легенде, где-то здесь находился Исполнитель Желаний.
— Ты про кристалл, которому поклонялись «монолитовцы»? — уточнил Олег. — Может быть. И что?
— Да ничего. Просто я очень давно мечтал пострелять из такой штуки.
На широком ремне, переброшенном через плечо Столярова, висел небольшой пулемет.
— Ствол вроде коротковат, — неуверенно сказал Гарин. — Да и приклад тоже.
— Ствол! — фыркнул Михаил. — Что б ты понимал! Отличный «десантный» ствол, триста сорок девять миллиметров. А приклад, кстати, раскладывается. Штурмовая рукоятка, все дела! Калибр, правда, детский: пять пятьдесят шесть. Зато он ручной, совсем ручной. Без патронов весит меньше шести килограммов.
Он погладил брезентовую сумку, подвешенную к пулемету, как будто почесал брюшко любимой кошке. Хотя Столяров не производил впечатления человека, у которого есть любимая кошка. Похоже, все, что он любил в этой жизни, помимо сына, находилось сейчас в его руках, и Олег даже слегка ревновал товарища к находке.
