— Ну-ка, ну-ка, — оживился Миша. — С этого места поподробнее…
Утром Лена прошмыгнула по коридору серой тенью. На этаже царило необычайное оживление. Народ курсировал между кабинетами с озабоченными лицами, причем ходили все в основном из конца в конец. Ощущение было такое, что все покинули рабочие места с целью поразмяться. Больше всего она боялась встретиться со Стасом. Быстро открыв дверь, она занесла ногу над порогом и застыла. Сотрудники скучковались в непосредственной близости и с преувеличенным интересом обсуждали рабочие вопросы. Из кабинета пахнуло свежестью и ароматом оранжереи: такое количество цветов можно было увидеть только в цветочном магазине. Ее комнатка стала похожа на оазис. Смущенно кхекнув, Лена юркнула в щель и затихла. Теперь ей и в голову не приходило связывать появление цветов с Вадимом. Еще не решив, как реагировать на столь откровенные знаки внимания, она включила компьютер и рухнула в кресло от неожиданности: зазвучала музыка, на экране причудливым узором начали сплетаться гирлянды роз и тихо пульсировало большое, смущенно улыбающееся сердце. Оно поморгало анимационными глазками и вдруг запело, безбожно фальшивя и перевирая любимую Ленину песню:
…Будет все, как ты захочешь,
Будет мир у ног твоих!..
Сердечко пело голосом Стаса, не имеющего слуха, но безумно влюбленного. Он старательно выводил мелодию, подвывая в некоторых местах тонким и проникновенным фальцетом. Когда зазвучал проигрыш, сердечко нахлобучило венок и пару раз подпрыгнуло в такт припеву.
Лена не выдержала и расхохоталась. Ей стало так легко, как не было, наверное, никогда. Песня пошла по второму кругу, а у благодарной слушательницы уже текли слезы: от смеха, от переполнявших ее эмоций и от пронзительного счастья.
— Господи, какая я дура! Какая слепая безмозглая дура! Какой у него телефон-то?..
Она выскочила в коридор и тут же налетела на бледно-зеленого Стаса в костюме и при галстуке, ожидающего своей участи. Вся деловая активность офиса сконцентрировалась в коридоре четвертого этажа. Стас замер, а у Лены моментально заложило уши от немыслимой мертвой тишины, воцарившейся в коридоре.
— Нет, вы гляньте! — притворно возмутилась она. — Сплошные тунеядцы. Никто не хочет работать. Безобразие!
С этими словами она схватила сисадмина за галстук и втянула в кабинет, показав замершим коллегам язык.
— Ну что, что? — задние ряды напирали, а передние сердито шикали. Все налипли на дверь и пытались понять, что происходит внутри.
А внутри была тишина, пронизанная бесконечным счастьем, любовь, разросшаяся до размеров вселенной, и судьба, сжавшаяся до размера маленького пульсирующего сердца. Там была пустота для непосвященных и целый мир для двоих.
