У Кристиана остановилось сердце. Он нагнулся и подхватил Бет на руки. Задержался на миг, чтобы закрыть ей лицо курткой, и ринулся наружу, выставив вперед плечо.
Снаружи ждала карета. Кучер спешился, за ним из кареты выбрался герцог.
– Положите ее на землю, милорд, – сказал подоспевший Джеймсон.
Сам едва держась на ногах, Кристиан опустил Бет на траву. Он кашлял и задыхался. По лицу текли слезы.
– Идем, мальчик мой. – Герцог похлопал его по плечу. – Джеймсон позаботится…
– Нет. – Кристиан наконец смог отдышаться. Он лег на землю рядом с Бет. Приподнявшись на локте, заглянул ей в лицо.
Она дышала с трудом. Джеймсон обтер ей лицо мокрой тканью. Кристиан забрал у него кусок ткани и бережно провел им по лбу и подбородку Бет.
Черные разводы на щеках. Платье порвано и заляпано грязью. Но ничего прекраснее он не видел за всю жизнь.
– Бет, – прошептал он и снова закашлялся.
Потом, когда он снова обрел способность дышать, Кристиан приподнялся и посмотрел Бет в лицо. Она лежала неподвижно. Он провел пальцем по ее щеке, где уже набухал рубец.
– Бет, прошу тебя. – Кристиан замолчал, не в силах продолжать. В горле застрял зловещий комок. Сейчас он разрыдается. Любимая не может умереть! Он не позволит.
Он снова взял Бет на руки, усадил себе на колени, прижался щекой к ее лицу. Впервые с той минуты, как умерла его мать, а он остался на произвол судьбы, Кристиан Ллевант принялся молиться.
– Боже всемогущий!
Бет закашлялась. Ее тело согнулось пополам. Кристиан сжал ее крепче, пригладил ей волосы. Благословенный свежий воздух! Бет оживала.
Она открыла глаза, слезящиеся, окаймленные красным ободком. Согнулась в приступе кашля. Кристиан приподнял ее, чтобы ей стало полегче.
– Расслабься, – пробормотал он. – Это всего лишь дым. Сейчас ты прокашляешься и очистишь легкие.
Она закрыла глаза и кивнула, кашляя и хватая ртом воздух.
Кристиан прижал Бет к себе, шепча на ухо ласковые и глупые слова. Как он любил ее! Больше жизни!
Наконец дыхание Бет стало ровным, и она открыла глаза. Обежала взглядом лицо Кристиана. Улыбнулась.
– Я знала, что ты придешь!
– Ну, наговорились? – раздался надтреснутый голос герцога.
Кристиан поднял голову и встретился со стариком глазами. Тот плакал. Плакал по-настоящему, стараясь казаться суровым.
– Нет, милорд. Боюсь, мне никогда не наговориться с вашей внучкой. Ни сейчас. Ни через год. Ни через два. – Он снова посмотрел ей в лицо, погладил по щеке. – Она для меня – все.
– Кристиан! – Бет схватила его запястье. – Твои руки! Руки были покрыты ссадинами и волдырями.
– Небольшие царапины, любовь моя.
– Царапины! – Она попыталась сесть прямо, но он не позволил. – Кристиан! Ожерелье! Оно в подвале.
– Забудь о нем.
– Но…
– Ерунда.
Она смущенно моргала. Кристиан стер с ее щеки полосу сажи. Бет снова схватила его запястье.
– Кристиан, нужно смазать твои раны бальзамом! Тебе, наверное, ужасно больно.
– Мой бальзам здесь, со мной. Больше ничего не нужно. – Он обнял ее и привлек к себе. – Бет, когда я увидел, как ты лежишь тут, на траве, я подумал…
Бет перебила его:
– Кристиан, мне нужно тебе кое-что сказать. Это Шарлотта…
– Знаю.
– Ее нужно остановить.
– Не беспокойся о Шарлотте, – подал голос дедушка. – Она пыталась взять лошадь Беннингтона. Я приказал мальчишке-конюху запереть ее в сарае. Пообещал, что его выпорют, если он позволит ей бежать.
– Лорд Беннингтон! – воскликнул Кристиан и посмотрел на Джеймсона.
Дворецкий вытер руки о мокрую тряпку – она окрасилась кровавыми разводами.
– Полагаю, кровотечение прекратилось. Чарлз отправился за доктором. – Джеймсон посмотрел на герцога: – Милорд, не вызвать ли констебля? Наверное, стоит провести дознание.
Герцог нахмурился и посмотрел на внучку, тихо лежащую в объятиях Кристиана. Суровый взгляд смягчился. Он медленно кивнул:
– Пришло время расставить все по местам. Пусть проведут дознание.
– Что будет с Шарлоттой? – спросила Бет, глядя на деда снизу вверх.
– Если нам позволят, я отошлю ее прочь, туда, где она не сможет никому навредить. – Герцог поник. – Бет, прости! Все моя проклятая гордость. Я хотел защитить честь нашей семьи. А что вышло? Я не смог защитить даже тебя.
– Нас всех снедала гордость, – сказал Кристиан. – Думаю, у меня не было иных серьезных побуждений, кроме высокомерия. – Он вытер слезу со щеки Бет. – Мне жаль лорда Беннингтона.
– Ему повезло – он выживет. Глупо с его стороны было надеяться, что Шарлотта когда-нибудь оправится настолько, чтобы вернуть его уважение.
– Он по-настоящему любил ее, правда? – Бет вздохнула.
– Слишком уж любил, – ответил герцог.
Кристиан убрал волосы с ее лба.
– Бет, прости меня.
Она удивилась:
– За что?
– Я вел себя как последний дурак. Думал, что главное для меня – это найти предателя. Теперь я понимаю, что ты – самое важное в моей жизни.
Бет не могла отвести взгляд от лица этого человека, который стал ей дороже всего.
– Ты меня любишь!
– Безумно. Отчаянно. До самозабвения! А когда мы поженимся, я буду любить тебя еще сильнее.
– А твоя мать?
Он вздохнул.
– Теперь я знаю, что с ней произошло. Печально, но ей уже не помочь. С прошлым покончено. Мое будущее – это ты. Ты и наша любовь. Дети, которые у нас родятся. Мне больше ничего не нужно.
Бет не могла сказать ни слова. Она протянула руку и привлекла его к себе, уткнувшись ему в грудь, стараясь не разрыдаться. Дедушка громко фыркнул.
– Они прекрасно смотрятся вместе, милорд, – заметил Джеймсон, шаря в кармане в поисках чистого носового платка.
– В самом деле. – Герцог взял у Джеймсона платок и громко высморкался. – Особенно когда наконец поженятся.
Бет смотрела на Кристиана затаив дыхание. Протерла глаза рваным рукавом платья.
– Мне нужно принять ванну.
Он засмеялся:
– Ты пахнешь дымом. Как и я. Герцог повернулся, тяжело опираясь на трость.
– Джеймсон, откройте дверцу. Мы возвращаемся домой.
Бет улыбнулась Кристиану:
– Может, отправимся домой, чтобы смазать твои раны и принять ванну, любовь моя?
Он прищурился:
