Книга Старая кровь - Карина Хэлли

Сначала работа трепала мне нервы. В своем городе я не стеснялась вопить, но в театре я была потрясена всеми вокруг меня, постоянно осознавала, что я не подхожу. Энн, Марианна, Генри, Фредерик (наша звезда) и поддержка в виде Паулы, Джоан, Валы и Петры были куда лучше меня.

И не все были такими милыми, как Энн. Фредерик был жесток ко мне и ко всем вокруг него. Он был относительно известным в Швеции своими мрачными образами (честно сказать, он напоминал обезьяну во фраке) и игрой на максимуме, и он не давал никому забыть это, особенно мне, оказавшейся ниже всех. Каждый раз, когда я делала ему грим перед выступлением, он спрашивал, вымыла ли я руки, и даже, когда я говорила, что да, он ворчал, что грязная уборщица не должна трогать его лицо.

Я хотела ударить его по лицу, но не сделала этого. Я сдерживала чувства и едкие слова. Со временем я увидела, что он действует всем на нервы. Он отказался от сцены поцелуя с Энн, потому что от нее пахло рыбой. Это было смешно, потому что все в Швеции так пахли.

Моя работа постепенно стала лучше, я привыкла. Я стала меньше нервничать, накладывая грим, а когда у нас стали появляться фантастические роли, и смогла проявить креатив в макияже. Клоуны, феи, ведьмы — я черпала облики из воображения. Одежда тоже стала интереснее, и я в свободное время быстро научилась шить. И вскоре я стала делать костюмы актерам и одежду себе. Так я смогла занять место прочнее.

Карьера прочно развивалась, а другие части моей жизни стали… странными.

Одной ночью я убирала после выступления. Вечер был утомительным, все шло не так. Фон на сцене отвалился во время представления, Паула упала и повредила лодыжку, пока танцевала, и ее заменила ученица Энн. Снаружи бушевала снежная буря, только половина театра была заполнена. Когда все закончили, они только хотели уйти домой. Я сказала Энн идти и не ждать меня. Она устала от выступлений пять дней подряд, а мне нужно было еще час убирать. Я сказала ей, что доеду на такси, порой в такую погоду стоило раскошелиться.

Я подметала пол между рядами сидений, когда услышала в театре смех. Сердце замерло, и я слушала, склонив голову. Все ведь ушли домой? Может, кто-то из актеров остался.

Я огляделась, но никого не увидела.

— Кто здесь? — спросила я. Выждала пару напряженных мгновений, а потом покачала головой и продолжила мести. Порой, когда я уставала, глаза и уши меня обманывали.

А потом я снова услышала смех, а за ним топот по дереву. Я посмотрела в сторону сцены и охнула.

На краю сцены сидел подросток, его длинные руки постукивали по боку.

Топ. Топ.

Топ-топ.

— Чем могу помочь? — крикнула я, прищурившись, чтобы разглядеть его.

Он не был актером, но мог быть зрителем, уснувшим на балконе. Он был худым и высоким, с копной рыжих волос и веснушчатым лицом. У него была широкая улыбка, будто он веселился, глядя, как я убираю.

Он не ответил, но я не собиралась теряться при виде кого-то на пару лет младше меня. Я крепко сжимала метлу, пока шла по ряду, медленно приближаясь к нему.

Я заметила, что в руках он держит яблоко. Красный цвет вспыхнул, он быстро крутил яблоко. У него были кожаные туфли, укороченные штаны и подтяжки поверх грязной белой рубашки. На голове была кепка как у разносчика газет. Это было стилем не нашего времени. Он выглядел так, словно вышел из приюта, и других вещей у него не было.

Он все улыбался мне. Это начинало меня беспокоить.

— Кто ты? — спросила я.

Он подбросил яблоко в воздух и поймал, спрыгнув со сцены. Я отпрянула на пару шагов, не желая подпускать его близко. Вблизи он был не таким высоким, как я думала, просто длинноногий, но мне было не по себе в обществе незнакомца.

— Якоб, — сказал он, протягивая руку. — Рад встрече.

Я смотрела на его руку, не зная, жать ее или нет. Я посмотрела в его глаза. Они были странного серого цвета, словно цвета не было совсем, только неразличимое кольцо. Серый перетекал в белки глаз, и это напоминало статую.

Я затерялась в этих странных глазах. Моя ладонь оказалась в его. Он дважды встряхнул мою руку и отпустил.

— Я… — сказала я и остановилась. Можно ли открывать свое имя?

— Ты Пиппа, — сказал он. Он улыбнулся и откусил большой кусок яблока.

— Откуда ты знаешь мое имя? — испуганно спросила я.

Он пожал плечами и огляделся.

— Я много знаю. Не лучшее качество, да?

Я все еще думала о своем имени, а потом я решила, что он издевается.

— Что поделать, — фыркнула я, крепче сжав метлу.

Он пожал плечами, откусил яблоко и прошел мимо меня к ряду, где я была до этого.

— Не буду задерживать, — бросил он через плечо.

Я поспешила за ним.

— Откуда ты? Как попал сюда?

Он поднял плечо, чтобы пожать им снова, но я ткнула его метлой в спину. Сильно.

— Ай, — закричал он и развернулся. Кусок яблока вылетел из его рта на пол у моих ног. Я не хотела убирать еще раз.

— Говори, как попал сюда, или я доложу полиции! — я взмахнула метлой перед ним, как мечом.

— Я всегда здесь, Пиппа. Ты просто не наблюдательна. Витаешь в облаках.

Как это понимать?

Он прочитал смятение на моем лице и протянул руку, опуская метлу. Было в нем что-то чарующее, словно он околдовывал меня все сильнее.

— Я здесь, чтобы помочь тебе. И полицию знать не надо.

— Помочь? — ощущения были странными, как в одной из пьес, что мы ставили.

— Увидишь. Когда будешь готова.

Он вышел в фойе и за дверь. Порыв ветра со снегом ворвался в помещение, и дверь закрылась.

Я стояла там, опираясь на метлу, долгое время.