Громкая музыка привлекла внимание гостей к сцене. Начиналось представление. Сначала появилась стайка девушек в белых перьях, которые были везде: они украшали трусики, веером расходились от бюстгальтера, короной сидели на голове. Довершали образ белых ангелов или лебедей, как кому больше нравится, широкие крылья. В результате танцовщицы казались больше одетыми, чем раздетыми.
– Похоже на кабаре, – разочарованно протянула Марина и приложилась к коктейлю, которого осталось на донышке.
– Не торопись судить. Вечер еще только начинается, – осадила ее Ксюра.
– А мне нравится, – проговорила Ада и поймала взгляды подруг, – что смотрите? Со мной что-то не так?
– Нет. Нормально, только мне кажется или ты уже завелась?
– Не дури. С чего заводиться? Я еще и атмосферой не прониклась, – ответила Ада.
Не рассказывать же подругам, что завелась она не от танца, а от созерцания шашней козла-мужа. Она уже едва сдерживала эмоции. Хотелось подойти и выкинуть какой-нибудь номер, чтобы этот урод на всю жизнь запомнил ее.
Танец тем временем продолжался и становился горячее. На сцене появились черные ангелы-мужчины. Музыка ускорялась и звучала все громче. Полетели в разные стороны перья и сломанные крылья, на танцовщицах остались только серебристые трусики-стринги и бюстгальтеры, закрывавшие лишь середину груди.
Белые лебедушки грациозно прогуливались по сцене, выгибали спинки, трогали друг друга то за грудь, то за попу. Гладили себя по бедрам и сладострастно изгибались. При этом они не отводили взгляд от соперников в черном, которые агрессивно наступали на них. Танец стал активно подбадриваться разгоряченными зрителями.
– Что ты крутишься вокруг нее? Снимай трусы!
– Хлопни ее хорошенько по заднице, она сразу смирная станет.
– Ну-ну, снимай уже, не тяни! – этот крик относился к ближней паре, танцующей на краю сцены.
Красивый танцовщик держал свою партнершу за талию и дергал периодически за лямки ее бюстгальтера, то оголяя тыковки грудей, то пряча от взора зрителей. Парень хитро покосился на публику и медленно расстегнул бюстгальтер. Он с тихим шорохом упал на сцену и будто стал командой для остальных танцоров. В разные стороны полетели части женского нижнего белья. И вскоре на сцене остались только обнаженные девушки. Их прекрасные тела с большими, идеальной формы грудями, тонкими талиями и длинными ногами будили воображение гостей, заставляли их кричать хриплыми голосами.
Танцовщицы покрутились немного у шестов, показывая зрителям то упругие ягодицы, то гладко выбритый передок. Они раскрывали и закрывали ноги, трогали свою грудь, проводили по соскам друг у друга и брали их в рот зубами. Танцоры в это время наматывали круги по сцене, хватая то одну, то другую девушку, прижимая их к себе и отталкивая. Эта сексуальная игра завораживала зрителей и притягивала их к сцене.
Наконец девушки столпились стайкой в уголке, будто совещаясь, а потом под бурную музыку бросились на мужчин. Сцена через минуту была усеяна черными перьями, на которых извивались в экстазе сцепленные попарно тела.
Ада и не заметила, когда, в какой момент, исчезли кожаные плавки танцоров. Она, заведенная действом, смотрела, не отрываясь, на сцену, а рука жила своей жизнью. Ее пальцы гладили сначала ногу поверх платья, потом нырнули в разрез и прошлись по внутренней стороне бедер, коснувшись трусиков. Они случайно задели напряженный бугорок, и тело вздрогнуло, будто существовало отдельно от сознания.
Пик возбуждения наступил, когда один из танцовщиков, парень в темной маске, медленно встал на колени, а девушка, лежавшая под ним, сняла с него кожаные плавки, обнажив крепкое мужское достоинство. Танцор взял в руку плавки и бросил их в сторону девушек, сидевших рядом со сценой. Они завизжали и ринулись к рампе. Парень сел на край, раздвинув ноги и представив возбужденным взорам себя во всей красе. Он сделал пару движений бедрами, будто приглашал: подходите, любуйтесь, трогайте, приглашайте на приватный танец.
В танцора полетели деньги, но не успели женщины протянуть к нему руки, как он ловко вскочил, мелькнул загорелыми ягодицами и ушел в глубину сцены, уступив место танцовщицам. Теперь уже раздавались мужские голоса, требующие продолжения представления.
Ада зажмурилась и застонала. Тело волной пронзила судорога. Оргазм был настолько сильный, что еще какое-то время она сидела, будто в прострации, не понимая, что с ней происходит. Когда она пришла в себя, то увидела, что подруги тоже пребывают в изумлении. По их блестящим глазам, приоткрытым ртам и тяжелому дыханию она поняла, что девушки доведены до крайней степени возбуждения.
– Ни фига себе! – со стоном произнесла Марина. – Никому бы не поверила, что я могу завестись от простого танца.
– Это только начало, – возразила более искушенная в этих делах Ксюра. Но и она облизывала пересохшие губы. – Еще по коктейлю?
– Давай. А мне здесь нравится, – согласилась Марина. – Слушайте, а куда убежал тот парень в маске? Показал свои причиндалы, бабла срубил и смылся.
– Это такой хитрый прием. Слышала про синдром незавершенного действия? Вот это он и есть. Теперь все мысли женщин будут возвращаться к этому моменту, требуя продолжения банкета. Сейчас парня на приватные танцы разберут.
– А этот танец будет прямо в зале?
– Нет. Для этой цели специальные кабинки. Обычно это маленькие кабинетики, где богатые клиенты могут получить не только танец, но и…
– Секс? – расширила глаза Ада.
– Да. Причем очень дорогой и профессиональный. Но этот клуб ценит свою репутацию, не опускаясь до уровня обычного борделя, так что здесь приватный танец решен по-другому. Я не знаю, как. Давайте спросим у официанта.
Они махнули рукой, и к ним тут же подлетел парень в шортиках, за поясом которого уже торчали сторублевки.
– Девочки, что желаете? Что-нибудь из крейзи-меню?
– А давай, – Ада повела пальцем по прейскуранту. – Что такое текила-шоу?
– О, отличный выбор. Со мной или с кем-то еще? – он игриво подмигнул девчонкам.
– Я хочу парня в маске, который первый разделся на сцене, – выпалила Ада.
– Ок! Хотите с ним, пожалуйста, только он, думаю, немного занят. Я узнаю для вас. А пока прошу, коктейли.
Подруги смотрели представление, но уже такого острого возбуждения, как после первого танца, они не испытывали. Ада даже отвлекалась и выискивала глазами мужа. Его партнерша сидела у него на коленях и ритмично двигалась. «Ах, ты мерзавец! Совсем стыд потерял? Ну, я тебе покажу!»
Ада встала, взяла в руки пустой бокал, налила в него воду из бутылки, стоявшей на столе, и пошла к выходу из отсека.
– Ты куда?
– Прогуляюсь. Хочу ближе рассмотреть сцену.
Она неторопливо шла по залу. Иногда чувствовала на своей ноге или попе чужую руку, но не реагировала на прикосновение. Женщина ее мужа по-прежнему сидела верхом и извивалась. Ада тихо подошла сзади, сделала вид, что споткнулась и опрокинула бокал с холодной водой прямо за шиворот даме. Буркнула извинение и спряталась за спины стоявших у сцены людей.
