Зури мягко взял Т'Чаллу за подбородок и поднял его голову:
– Не обращайте внимания на то, что сказал этот горный дикарь. Он не понимал ничего из того, о чем говорил. Б глубине своего сердца вы знаете, что сделали все, что нужно. Также вы отлично осознаете, что не было ничего, что вы могли бы сделать, чтобы запретить отцу выступать в тот день с речью. Это было важное решение, которое он должен был принять самостоятельно. Так что последствия этого не должны ложиться на ваши плечи. Сбросьте тяжкое бремя и научитесь себя прощать.
– Ты говоришь так, будто это легко, – тихо ответил Т'Чалла.
– Никогда не забывайте эти слова, ваше величество: мир слишком непредсказуем, чтобы прогнозировать, что именно произойдет в следующую секунду. Вы можете лишь предчувствовать и мысленно готовиться к грядущему. Никто не знает, что нас ждет в будущем и откуда придет новая угроза, даже король.
Т'Чалла поднял голову и увидел рядом гробницу своего отца. Он раздумывал над тем, что сказал ему Зури, а до этого – дух Т'Чаки. Поднявшись на ноги, юноша подошел к гробнице отца, поцеловал ее и вышел из Зала в качестве нового короля Ваканды.
ГЛАВА 4
Лондон, Великобритания
В Лондоне шел дождь.
«Ну как обычно», – со вздохом думала директор Британского музея Мэннинг, стоя в очереди за утренним чаем в музейном кафетерии. Когда подошло время заказывать, она приблизилась к кассе и увидела за стойкой новое, незнакомое лицо.
– Доброе утро, – поздоровалась она и посмотрела на бейдж баристы. – Первый рабочий день, Тильда?
– Да, мэм, – ответила новенькая.
Директор Мэннинг отметила, что у нее американский акцент.
– Добро пожаловать. Мне черный чай с молоком и сахаром, будьте добры.
Пока Тильда оформляла и готовила заказ, директор Мэннинг огляделась. В музее уже кипела бурная деятельность. Туристы, постоянные посетители и группа школьников на выезде толпились около входа и переходили из одного выставочного зала в другой. Сегодня работы будет по горло, подумала она.
– Держите, мэм, – вывел ее из задумчивости голос Тильды.
Директор взяла стакан из рук девушки и сделала глоток.
– Замечательно, спасибо, – улыбнулась она. – Добро пожаловать в музей.
Женщина повернулась и, отпивая из стаканчика на ходу, направилась в офис.
– Госпожа директор! – окликнул ее голос откуда-то слева. Это был приближающийся охранник.
– Да? – переспросила она.
– В западноафриканском крыле какой-то джентльмен хочет с вами поговорить, – ответил тот.
Директор Мэннинг нахмурилась. Посетители музея весьма редко стремились познакомиться с ней лично, чтобы рассказать о своих впечатлениях об экспозиции.
– А в чем, собственно, проблема? – спросила она.
Охранник замялся:
– Никаких проблем, мэм, просто он так смотрит на наши экспонаты, как будто он в чертовом торговом центре, а не в музее.
– Что ж, спасибо, Эдмунд. Дальше я сама разберусь.
Директор направилась в западноафриканское крыло, стуча по паркету высокими каблуками.
Когда она вошла в нужный зал, то сразу заметила высокого темнокожего мужчину, одетого в очень модное и нарочито дорогое пальто, который стоял в дальнем углу. Также на нем было крупное золотое ожерелье. Он явно важничал, пытаясь выглядеть внушительно. Как уже заметил охранник, он разглядывал экспонаты очень близко, как будто выбирал кому-то подарок с витрины.
– Добрый день. Я директор Мэннинг. Бы хотели со мной встретиться? – она протянула руку. Мужчина никак на это не отреагировал. Вместо этого он показал пальцем на африканскую племенную маску, висевшую на стене.
– Расскажите мне о ней. Что вам известно? – отрывисто произнес незнакомец.
Директор осмотрела маску, весьма недовольная его грубым тоном.
– Шаманская племенная маска приблизительно IX века нашей эры из региона Бенина. Предположительно, использовалась в ритуале захоронения.
– А это? – он показал на топор, развалившийся и потертый в силу возраста, но все еще в хорошем состоянии.
– Строительный топор XI века, танжерский регион. Использовался, чтобы рубить деревья и заготавливать материал для покрытия хижин, – ответила директор.
Мужчина подошел к экспонату, напоминающему какой-то шахтерский инструмент, и замешкался. На этот предмет он посмотрел с особым интересом. В другой ситуации директор сравнила бы его с ребенком, у которого день рождения, а все вещи на витринах – предлагаемые подарки.
Она начала описывать экспонат, хотя он об этом не просил:
– VII век нашей эры, шахтерский молот, также из Бенина, принадлежал племени фула и был…
– Хватит, – оборвал ее мужчина.
– Что, простите? – холодно переспросила директор, уже порядком разозлившаяся.
Мужчина наконец решил протянуть ей руку. Поколебавшись, она все же пожала ее, отметив крепость рукопожатия незнакомца.
– Эрик Киллмонгер, – удосужился представиться мужчина. – А вы много знаете про эти штуковины, в этом вам не откажешь. Но это, – он показал на молот. – Да, он был захвачен в Бенине британскими солдатами, но он из совсем другого региона и уж точно был изготовлен не в VII веке.
Грубиян повернулся к ней, посмотрел прямо в лицо и улыбнулся так, что директор почувствовала дискомфорт:
– Это молот из Ваканды, ему более двух тысяч лет, и изготовлен он из чистого вибраниума. Но не переживайте, если вы не знаете, что это за страна, и если у вас нет экспонатов из этого региона, потому что эти ребятки известны своим собственничеством.
– Я… я… – директор запнулась, и лицо Киллмонгера помрачнело.
– Я вам вот что скажу. Я просто заберу его. Думаю, он и так у вас был слишком долго, – произнес мужчина, и на его лице проступила угрожающая усмешка.
Прежде чем директор Мэннинг успела возразить, она почувствовала острую боль в желудке. Схватившись за живот, она упала на землю и потеряла сознание.
Киллмонгер засмеялся:
– Вы, британцы, готовы выпить что угодно, если оно по вкусу напоминает чай.
Оглянувшись, негодяй позвал на помощь нескольких посетителей крыла:
– Эй, тут срочно нужен доктор!
Спустя несколько секунд в комнату ворвались два санитара с носилками и мягко попросили экскурсантов покинуть экспозицию. Посетители музея вышли из зала, и медики оцепили его веревками. Потом они бросились к распростертой на полу женщине.
– Как-то не очень она выглядит, да, Лимбани? – задумчиво пробормотал один санитар другому. – Наверное, что-то не то выпила.
– Я с тобой солидарен, Кло, – ответил другой.
