Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Рая жила с маленьким Ромкой в квартире, снятой для нее Людмилой Павловной на улице Ленинградской, неподалеку от психиатрической больницы, так что Людмила Павловна – хозяйка, как ее про себя называла Рая, – могла забегать к сыну довольно часто, хоть и украдкой.
Рая была довольна своей новой жизнью – спокойной, чистой, сытой. Она не задумывалась о будущем, она любила Ромку как родного, да и он привязался к ней куда сильнее, чем к Алевтине Федоровне, а может быть, даже больше, чем к матери.
Но потом что-то случилось, и этой безмятежной жизни пришел конец… Пришлось спешно собирать вещи и чуть ли не бежать из Хабаровска. Хозяйка уклончиво объяснила, что Алевтина Федоровна погибла при пожаре, который случился в квартире Людмилы Павловны, а вместе с ней погиб и некий доктор Сергеев. Спокойствие, с которым хозяйка об этом сообщила, изумило Раю: ведь в больнице втихаря сплетничали насчет их с Сергеевым отношений, Раиса даже предполагала, что именно он был отцом Ромки… Еще больше Рая удивилась, когда Людмила Павловна – уже после того, как они перебрались в Москву, – показала ей новое свидетельство о рождении своего сына. Теперь его звали Павлом, фамилия была – Абрамец, а его матерью значилась никакая не Элька Чернышова, а Люсьена Павловна Абрамец. Оказывается, таким было подлинное имя Людмилы Павловны Абрамовой! Но это удивило Раю гораздо меньше, чем имя, которое теперь значилось в графе «отец». Это было отнюдь не имя доктора Сергеева, а какого-то другого, вовсе неизвестного Рае мужчины!
Впрочем, одного пристального взгляда Людмилы… то есть, простите, Люсьены Павловны, хватило, чтобы Рая перестала удивляться чему бы то ни было и опять приняла свою судьбу как нечто само собой разумеющееся: и поспешный отъезд их в Москву, и новую, безбедную жизнь там. Хозяйка начала работать ассистенткой у всяких знаменитостей – гипнотизеров и разных экстрасенсов, которых вдруг расплодилось великое множество. Гуляя с Ромкой (Рая никак не могла привыкнуть называть его Павликом, да хозяйка и не настаивала!), она видела расклеенные на заборах объявления об услугах величайших магов и колдунов нашего времени, ахала, охала, однако тихо подозревала, что ни один из них и в подметки не годится ее хозяйке, которая мало того что ее и Ромку могла успокоить одним взглядом, точно так же действовала на самых разных людей: на паспортистку в домоуправлении и на самого управдома, на участкового милиционера и даже на начальника милиции, и на соседей, и на скандальных таксистов…
Но потом опять что-то изменилось! Хозяйка начала исподволь готовить Раису к тому, что им грозит некая опасность, которую надо будет встретить не в панике и растерянности, а спокойно попытаться ее избежать, вернее, убежать от нее, скрыться. Сама хозяйка, конечно, отнюдь не была спокойна, и тогда Рая, украдкой понаблюдав, как она ночь за ночью нервно вышагивает по своей спальне и часами стоит перед окном, мрачно глядя в темноту, робко заикнулась, не лучше ли им уехать из Москвы…
– С ума сошла, – дернула плечом хозяйка. – Где я еще такие деньжищи заработаю? К тому же только в Москве найдешь столько идиотов с их энергией… – При этих словах хозяйка облизнулась, словно отведала своего любимого блюда, и Рае показалось, что среди ее жемчужных зубок мелькнули два клыка, в точности как у вампиров, какие показывают в страшных фильмах, которые теперь, что ни вечер, валом валили по телевизору… но Люсьена Павловна бросила один взгляд, ласково улыбнулась… и Рая снова почувствовала себя спокойной и счастливой. Главное – беспрекословно слушаться хозяйку и поступать так, как она велит!
Ну что же, она именно так и поступила, когда тот седой стрелял в стоявшую на сцене хозяйку – и оказалась в эрзянской деревне Сырьжакенже. Прижилась у бабки Абрамец, которая показалась сначала такой страхолюдиной, а потом вроде бы и ничего, даже узнала много эрзянских слов, и это были не только названия трав… А в избе у старухи было совсем не так ужасно, как Раисе показалось было, во всяком случае, она не собиралась присматривать себе другое жилье и выгонять оттуда кого-то другого. Ромка в этой новой жизни вообще чувствовал себя как рыба в воде, очень к бабке привязался, ходил за ней хвостом, хотя относился к ней совсем не так, как к Раисе. Она была просто нянька, а бабка – его единственное родное существо. И это Раиса тоже принимала как нечто само собой разумеющееся, без всякой ревности, безмятежно встречая всякое новое утро и безмятежно отходя ко сну… и вдруг бабка Абрамец заводит разговор о том, что жизнь может перемениться! О своей смерти заводит разговор… но как же тогда будет жить Раиса? Что ей делать с Ромкой? Оставаться здесь или уезжать?
– Эй, ты там не спишь ли? – послышался вдруг голос бабки Абрамец, и Раиса сообразила, что так и стоит в сарае около копешки сена, машинально стряхивая с себя прилипшие травинки и совершенно забыв о времени.
Нижний Новгород, прошлое
Ну что ж: делая хорошую мину при плохой игре и отчетливо скрипя зубами, Назаров бросил съемную квартиру в Москве (собственной покуда не выслужил, каково ретиво зубами ни щелкал и хвостом ни бил) и отбыл в Нижний, в материнскую квартиру. Та была не чета, конечно, московской: всего лишь двухкомнатная, на четвертом этаже панельной «брежневки» на улице со скучным и в то же время смешным названием Провиантская. А Женя, войдя в эту квартирку, почему-то обрадовалась: показалось, вернулась домой, в Хабаровск, где они с родителями и дедом жили точно в такой же, правда, трехкомнатной квартирке на Театральной улице. К тому же ей сразу очень понравилась свекровь Галина Ивановна. По наивности решила, что Михаил при Галине Ивановне не будет пилить жену непонятно за что, не станет обвинять в том, что принесла ему несчастье. Однако Михаил пилил, да еще как, и заступничество матери, которой было смертельно жаль невестку, не помогало.
Михаил называл Нижний не иначе как деревенской помойкой, тосковал по московской тусне, по большим деньгам, которые привык тратить в ночных клубах не считая, по ток-шоу в Останкине и буфетам Думы тосковал… А сюда уже дошли слухи о том, что журналист он опальный, Сами-Знаете-Кого прогневил, и хоть именно из Нижнего некогда вылупился первый демократический губернатор и любимец Первого Папы Глеб Чужанин, времена с тех пор переменились до неузнаваемости! Чужанин теперь подвизался в оппозиционерах, охаивая всё, вся и всех, местные журналисты втихаря фрондерствовали, однако в основном под никами в соцсетях, особенно на Городском форуме nn.u – местном оплоте свободы слова. Популярность Фейсбука и даже ВКонтакте до провинции еще не добралась, ну и Михаил, установив безлимитный доступ в интернет, под ником Задолбанный Блокадник начал понемногу зависать на Городском, а потом расписался вовсю, давая волю своей ненависти ко всем подряд, особенно к главному своему гонителю. Он получал уровень за уровнем, его засыпала виртуальными подарками местная либшиза, его поощрял смывшийся в Испанию и оттуда поливавший Россию дерьмом основатель и владелец форума… Михаил заигрался всерьез; вскоре ему предложили должность модератора, а за это уже платили деньги… Теперь он почти не покидал своей комнаты, а между тем во второй комнате лежала его наполовину парализованная после инсульта мать. Михаил выходил из своего «кабинета» только поесть, предоставив матери и жене жить вместе, в одной комнате, и заработанными деньгами почти не делился – откладывал их, мечтая когда-нибудь все же вернуться в Москву и снять там «человеческую квартиру».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
