Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 201
«Да, – подумал тогда Блистиг, – и я даже знаю кто. Боги, да все знают».
– Мы тоже искалечены. Искалечены сердцем. Вам это известно.
Именно поэтому мы носим на поясе кусок кости – в память об отрубленных пальцах. И да, от горечи нам тоже не уйти.
Тавор замолчала, погруженная в думы. Тишина грозилась разорвать череп изнутри.
– Отныне «охотника за костями» сможет понять только другой такой же «охотник», – продолжала адъюнкт. – Мы с вами плывем за очередным названием. Может статься, на этом наша летопись завершится. Сама я в это не верю, но будущее укрыто завесой туч, непроницаемой и непроглядной.
Остров Сепик находился под защитой Малазанской империи. Всех его жителей – мужчин, женщин и детей – перебили, зверски вырезали. Нам известно лицо врага. Мы видели черные корабли. Видели смертоносное колдовство.
Мы с вами – малазанцы. И останемся ими, как бы ни повелела императрица. Стоит ли ради этого идти на войну?
Нет, не стоит. Сострадание не повод, как и жажда мести. Но пока что ничего иного у нас нет. Мы с вами – «охотники за костями» и плывем на другой край света за очередным названием. Не Арэн, не Рараку, не И’гхатан, а оно станет для нас первым. Только нашим и больше ничьим. Ради этого стоит пойти на войну.
И это не всё. Однако я скажу вам лишь: «То, что ожидает вас в сумерках гибнущего мира, пройдет… без свидетелей». Так говорила Ян’тарь.
И снова долгое, тяжелое молчание.
– Жестокие слова, даже обидные, коль скоро мы позволим себе подобное малодушие. А как ваш командир, я добавлю: мы сами себе свидетели, и этого хватит. Должно хватить. Ничего другого нам и не надо.
Даже теперь, больше года спустя, Блистиг терялся в догадках, об этом говорила Тавор или нет. Да что там, он затруднялся даже сказать, о чем именно она говорила. О чем и зачем. Есть свидетели, нет свидетелей – какая кому разница? Впрочем, ответ на этот вопрос был ему известен, хоть он и не смог бы внятно его выразить. Что-то в глубине души забурлило, словно под мутными водами сознания скрывались рифы, которые создавали течения, даже будучи невидимыми.
Боги, да есть ли в этом хоть какой-то смысл? У меня даже слов нет.
А вот она нашла, чтоб мне пусто было. Нужные слова. В нужную минуту.
«Без свидетелей». От этих слов веяло несправедливостью, против которой протестовало всё его существо. Молчаливый протест. Как и у всех других «охотников». Наверное. Нет, так и есть: я вижу по глазам. Вижу, как всем противна эта несправедливость. Наши поступки должен увидеть хоть кто-то. Хоть кто-то должен дать им оценку.
Худ тебя дери, Тавор, до каких глубин тебе удалось достучаться? С чего ты взяла, что мы сдюжим?
И никто ведь не дезертировал – непостижимо. Разум Блистига отказывался это принять. Странная ночь, странная речь.
По сути, она сказала, что нам не суждено увидеть родных и близких. Да, именно так. Или нет?
Что же тогда нам остается?
Видимо, держаться друг друга.
«Мы сами себе свидетели».
Но хватит ли этого?
Наверное. До сих пор хватало.
И вот мы здесь. На чужой земле. Флот объят пламенем. Боги, что на нее нашло? Не уцелело ни единого судна. Все сгорели и ушли на дно у этих проклятых берегов. Пути назад… нет.
Ну что, «Охотники за костями», добро пожаловать в Летерийскую империю.
Вот только радоваться тут, увы, нечему.
Они прошли через предательские льды, зазубренной грядой заполонившие море и напиравшие на Предел Фентов, круша все на своем пути. Не осталось даже развалин, которых далекие потомки могли бы изучать, равно как и всякого намека на то, что среди этих скал когда-то жили люди. Лед не оставил ничего. Тем он и отличался от песка, который только заметал следы. Таков замысел яггутов: стереть все лишнее, оставив лишь голые камни.
Лостар поплотнее запахнулась в плащ с меховой оторочкой и последовала за адъюнктом на бак «Пенного волка». Корабль входил в узкую бухту, где стояли на якоре с полдюжины судов, в их числе и «Силанда». Головы гребцов-тисте анди укрыли плотной парусиной. Помнится, забрать костяной свисток у Геслера было непросто, а пользоваться им согласился только один солдат из двух взводов, которым доверили корабль с мертвецами, – тот капрал, Смрад. Синн к свистку даже прикасаться не стала.
Перед тем как разделить флот, солдат оперативно раскидали по разным ротам, а взводы перетасовали. Грядущая война требовала определенной подготовки, но, как и ожидалось, перемены мало кого воодушевили. До чего ж они упертые в своих привязанностях…
Хоть бы нам удалось отстранить Блистига от полноценного командования, не то совсем сдал, хуже старого больного пса.
Ожидая, пока Тавор заговорит, Лостар оглянулась и посмотрела на Престол войны, перегородивший выход из гавани. Единственный изморский корабль в этих водах. Оставалось надеяться, что его хватит.
– Где сейчас взвод сержанта Шнура? – спросила адъюнкт.
– На северной оконечности острова. Пока Синн сдерживает лед…
– Как она это делает? – в который раз допытывалась Тавор.
– Не могу знать, адъюнкт, – в который раз ответила Лостара и, помолчав, добавила: – Как полагает Эброн, эти льды умирают. Ритуал яггутов исчерпал свою силу. Судя по здешним скалам, уровень воды еще никогда не поднимался так высоко.
Адъюнкт ничего не сказала. Если не видеть ее бледное, как будто обескровленное лицо, такое впечатление, что ни холод, ни пронизывающий ветер ей нипочем. Волосы, подстриженные короче некуда, лишили ее последнего намека на женственность.
– Свищ утверждает, что мир уходит под воду, – заметила Лостара.
Тавор слегка повернула голову и посмотрела на темную завесу в вышине.
– А, Свищ… Та еще загадка.
– Он, похоже, умеет общаться с нахтами. Удивительный талант, надо сказать.
– «Общаться»? Да он как будто стал одним из них!
Лавируя между судами, «Пенный волк» приближался к каменному причалу. На нем стояли двое: судя по всему, сержант Бальзам и капрал Смрад.
– Спускайтесь, капитан, – приказала Тавор, – и сообщите всем, что мы сходим на берег.
– Слушаюсь.
«Твое дело солдатское, – напомнила себе Лостара Йил. Эта мысль исподволь преследовала ее, всплывая по сто раз на дню. – Все остальное не в счет».
Небо на востоке только-только зарозовело. Отряд летерийских всадников проскакал по узкой прибрежной тропе, по левую руку – старая песчаная насыпь, по правую – непролазная чаща. Дождь закончился, оставив после себя липкий туман, которым ночь из последних сил цеплялась за день и в котором утопал стук копыт. Стоило последнему всаднику скрыться, так он и вовсе стих.
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 201
