Темно-серый «Форд Фокус», миновав шлагбаум, аккуратно припарковался на одном из свободных мест полупустой стоянки УВД. Из салона автомобиля вышел невысокий, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти. На нем были легкие замшевые мокасины, светлые джинсы и плотно облегающая футболка с треугольным вырезом. На жилистой загорелой шее поблескивала тоненькая золотая цепочка.
Сняв солнцезащитные очки, мужчина быстро поднялся по ступенькам на крыльцо и, кивнув дежурившему у входа сержанту со сбитой набекрень фуражке, скользнул внутрь районного управления внутренних дел.
Оказавшись на втором этаже, он подошел к кабинету, матово-бежевая рамка которого извещала словно между прочим:
«Начальник уголовного розыска УВД
г. Каменска
Малышев Сергей Александрович»
Звеня ключами, мужчина открыл дверь и вошел внутрь. Несколько секунд он стоял неподвижно, медленно обводя взором помещение. Сверкающий глянцем чистый стол, монитор без единой ворсинки пыли на экране, массивный сейф темно-коричневого цвета с приклеенной открыткой издевательского толка: «Отсутствие у вас судимости – не ваша заслуга, а наш недосмотр!», недавно отштукатуренная и покрашенная стена, сплошь увешанная почетными грамотами и благодарностями от высших лиц МВД… Наконец среди поздравительных документов взгляд вошедшего остановился на неказистой с виду фотографии. Шагнув вперед, мужчина провел пальцем по гладкой поверхности рамки.
– Двадцать четыре года как корова языком слизнула, – пробормотал он. – Проклятый Афган. Проклятый и любимый Афган.
На фото был изображен он, в пыльной униформе цвета хаки и выгоревшей кепке. В руках автомат «АКС» со складывающимся металлическим прикладом – стандартное оружие ВДВ советских времен. На поясном ремне штык-нож и подсумок с «магазинами». Дочерна загорелое, высушенное и отшлифованное злыми ветрами и палящим солнцем лицо, которое, казалось, вырублено из старого дуба. Лишь по глазам, колючим и темным, как безлунная ночь, можно было узнать его нынешнего спустя столько лет.
Малышев оторвал взгляд от фотографии и подошел к столу. Ни одного лишнего клочка бумаги, ни валяющейся ручки-карандаша, ни одного липкого пятнышка от чая или кофе… У него всегда царил безупречный порядок на рабочем месте, и той же самой аккуратности он жестко требовал от своих подчиненных. Он двинулся к подоконнику. Заботливо полил каждый цветок, поправил занавески, после чего плотно закрыл форточку.
В дверь постучали.
– Открыто, – громко сказал Сергей, не оборачиваясь, и в кабинет вошел молодой человек. Он, как и начальник угрозыска, был облачен в гражданскую одежду.
– Здравия желаю, Сергей Александрович, – проговорил он, протягивая руку мужчине.
– Привет, Витя.
– Не знал, что вы на месте. А тут по коридору иду – ваша дверь приоткрыта… Вы вроде как в отпуск собирались? – спросил Виктор.
– Все верно, еще три законных недели отгулять осталось, – улыбнулся Малышев. – Мимо ехал, решил на минутку забежать… Но ты всегда звони, хоть ночью. Сам знаешь, какая у нас служба. Не мне вам рассказывать об этом, младший лейтенант Боков.
– Конечно, – кивнул молодой опер. – Будем стараться.
– Как сестренка?
На губах Виктора появилась улыбка.
– Спасибо, Сергей Александрович. Сессию нормально закончила. На море собирается.
– Море – это хорошо, – несколько отстраненно произнес Сергей, словно его мысли были заняты чем-то другим. – В Долине Гномов не были еще?
Виктор с готовностью кивнул.
– Я-то там неоднократно бывал, еще до армии. А Вика, насколько мне известно, все только собирается.
– Не пожалей времени, скатайтесь как-нибудь всей семьей, – посоветовал Малышев.
– Обязательно, – пообещал Виктор. – Как ваш Артур?
– Все путем. Ну бывай, Витя, я всего на минуту заскочил.
Они пожали друг другу руки, и опер покинул кабинет.
Малышев несколько секунд прислушивался к удалявшимся шагам, затем приблизился к сейфу и, открыв его, достал наплечную кобуру с пистолетом. Проверив обойму, милиционер с сухим щелчком загнал «магазин» в рукоять пистолета, после чего убрал его в заранее приготовленный пакет.
Выйдя из кабинета, он закрыл дверь и сунул ключ в скважину.
– О, какие люди! – пробасил кто-то за спиной.
Сергей обернулся, увидев перед собой грузного подполковника с круглым раскрасневшимся лицом и влажной от пота лысиной.
– Рад вас видеть, Семен Васильевич, – вежливо поздоровался Малышев, и тот рассмеялся:
– Ну да, ядрен-батон, так я тебе и поверю… Чтобы во время отпуска подчиненный был рад видеть своего начальника? Да ладно-ладно, шучу… К тебе нареканий нет. Зайдешь на минуту? Я не займу много времени.
Мгновение помедлив, Сергей кивнул, и они зашагали по безлюдному коридору.
– Вот что значит пятница, – ворчал Семен Васильевич, вытирая лысину носовым платком. – Ни хрена никого нет, разбежались все… Хоть журнал заводи, где отмечать время прихода и ухода…
– Во многих коммерческих структурах такая система давно действует, – заметил Малышев. – Соответственно, зарплата формируется в зависимости от количества часов нахождения на работе.
Они вошли в просторный кабинет начальника ОВД.
Подполковник снял с себя китель и, плюхнувшись в громадное кожаное кресло, щелкнул замусоленным пультом. Мерно загудел кондиционер, охлаждая душный воздух.
– Как я уже сказал, к тебе претензий нет, – повторил Семен Васильевич, пододвинув к себе темно-красную папку. – И у нас в районе, тьфу-тьфу, ситуация нормальная. Но… ты ведь в курсе, что в Калиновке парня сварили? На заброшенной скотобойне. Совсем мальчишка, девятнадцать лет всего.
Сергей кивнул. Он сидел в расслабленной позе, накрыв одну руку другой, и спокойно смотрел на начальника.
– Пока зацепок нет, – продолжил подполковник. Он озабоченно пожевал губами. – Мне, правда, передали, что местные следаки хотят дело представить как несчастный случай. Кому охота признавать, что это дело рук какого-нибудь психопата?! Мол, парнишка в сталкера играл, ну и случайно в котел свалился…
– Извините, Семен Васильевич, не получится, – мягко перебил начальника Сергей. – В котле, где варили тело потерпевшего, найдены обрывки кожаных ремней. На теле парня зафиксированы побои, а значит, он сопротивлялся. И потом. У мальчишки сварены только ноги, причем основательно. Так, что от костей отслоилась плоть. Над котлом балка с обрывком ремня. Вывод напрашивается сам – его просто окунали в кипяток, как сосиску на веревочке.
