О, какие замечательные получались кадры! Возможно, лучшее из того, что ему доводилось записывать. Фар не сомневался, что если бы снимались подлинные события, то собранную информацию опубликовали бы под заголовком «Вечер с Марией-Антуанеттой». Гораздо занимательнее, чем средневековый город, заполненный трупами с пирующими на них крысами. И веселее — если не знаешь, чем все это закончилось.
Запись обеспечит ему прямое назначение в экипаж МВЦ. Фару уже мерещились сержантские нашивки на мундире, когда королева повторила вопрос:
— Вы так не считаете?
Двое мужчин, стоявших перед Фаром, кивнули, но Мария-Антуанетта не удостоила их даже взглядом и, шагнув, миновала эту пару. Бледная кожа королевы, темный огонь в ее глазах и царственная поступь — все это напомнило Фару, как однажды в симуляторе он увидел на заснеженных просторах Швеции девятнадцатого века белого северного оленя. И это было последнее, о чем он успел подумать, прежде чем королева Франции оказалась прямо перед ним. Случилось самое страшное.
Компьютер пронзительно и бесполезно вопил:
— Обнаружен особой третьего уровня! Немедленно прекратить выполнение задания!
— Я сразу опознаю чужого, когда его вижу. — Мария-Антуанетта склонилась к Фару. Их щеки почти соприкоснулись, и он ощутил запах розы и бергамота. — Тебе здесь не место.
Этого не могло произойти. Этого не должно было произойти. Никаких провоцирующих факторов Фар не отметил: он стоял вне поля зрения королевы, хранил молчание, платье его находилось в полном порядке. Он подошел ближе, чем рекомендовал компьютер, но прежде это не имело значения. Обычная Мария-Антуанетта в обычном симуляторе продолжала бы обращаться к придворным и не стала бы впиваться своими темными глазами в темные глаза Фара. Он отстраненно подумал, что глаза у нее такого же цвета, что и у него. Настолько насыщенно карие, что кажутся почти черными.
— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ВЫПОЛНЕНИЕ ЗАДАНИЯ! — верещал компьютер.
Экзамен закончился. Все закончилось. Мария-Антуанетта подмигнула и отступила назад. Сделала это не спеша, осознанно, насмешливо давая Фару понять, что провал не являлся случайностью.
Этот провал подготовили.
Кто-то влез в настройки симулятора.
Версаль исчез, он снова оказался в окружении голографических экранов, которые в спящем режиме отсвечивали перламутром. Фар стоял один во внезапно наступившей тишине и тяжело дышал. Тело под многочисленными слоями одежды покрылось холодным липким потом. Его трясло, но не от страха, а от ярости.
— Верните назад! Я не виноват! Это не…
— Фарвей Гай Маккарти. — Вместо компьютера раздался голос инструктора Марина. Черт возьми, Марину это понравится. — Пожалуйста, пройдите к выходу для разбора и подведения итогов.
Объект семь успешно перенаправлен
3 ПЕТЛЯ С ПТИЧКОЙ
В комнате для собеседований находилось двустороннее зеркало, и когда Фар вошел, оно с беспощадной точностью отразило его облик. Все в том же парике, расшитом цветами камзоле и с кружевами, пеной лезущими из обшлагов и отворотов. Он смотрел и чувствовал, что эта оболочка — всего лишь пустая раковина, а его настоящее «я» болтается где-то рядом, привязанное к этому придворному господину, как детский шарик на ниточке.
Кабинет со столом и двумя стульями разительно отличался от позолоченных залов Версаля. Он создавал ощущение уединенности, но Фар знал, что он здесь не один. По ту сторону зеркала сидело целое жюри из инструкторов, и они разобрали записанные им данные по косточкам, просмотрели каждый сантиметр, прослушали каждый слог. Само собой, они решат, что его вины здесь нет. Ее не могло быть. Фар накопил тысячи часов успешных испытаний на симуляторах. Да что там, в парадном зале Академии висит почетная табличка с его именем: Фарвей Маккарти, лучший суммарный балл 2370. Его фамилия, выгравированная двадцатичетырехкаратным золотом, должна что-то значить.
Секунды сливались в минуты, и первоначальная вспышка гнева, охватившая его в симуляторе, сменилась тлеющим пламенем негодования. Под кожей словно бегали огненные мурашки. Инструктор, проводивший собеседование, к этому времени обычно уже ждал в кабинете и поздравлял с тем или иным удачным отвлекающим маневром. Задержка означала, что беседа не будет быстрой, значит, у комиссии появились сомнения. Но после того, как королева подмигнула Фару, они просто обязаны проверить техническое состояние симулятора.
Фару хотелось спокойно, без криков высказать свое мнение, поэтому он подошел к зеркалу и заговорил:
— Послушайте, мы все здесь понимаем, что произошел сбой в программе. Я могу вернуться и пересдать экзамен, когда симулятор настроят.
— Сядьте, кадет Маккарти. — В коммуникаторе прозвучал голос инструктора Марина, четкий и жесткий.
Стулья в кабинете разрабатывали без учета требований эргономики. Просто стальные поверхности, плоские, как мир Гомера. Сиденья на них не сулили ничего, кроме затекшей спины и прочих прелестей, подготовленных для Фара Эдвином Марином. Когда дело касалось Фара, этот инструктор Академии кипел желчью и щетинился, как еж. Застарелая вражда, бременем лежавшая на обоих, насчитывала двадцать лет, а родилась она в тот момент, когда Эмпра Маккарти швырнула предложенное Марином кольцо — знак заключения помолвки — ему в лицо. Ходили слухи, что бриллиант, который не постыдилась бы носить и принцесса, оставил шрам на верхней губе Марина, но проверить их не представлялось возможным, потому что с тех пор он постоянно носил густые, закрученные вверх усы.
Так или иначе, но воды под сожженными мостами не оказалось, и Фар был слишком горд, чтобы Марин дергал его за ниточки, как марионетку. Пока инструктор не прикажет напрямую, он решил остаться на ногах. Фар стоял возле зеркала и наблюдал, как от дыхания на стекле появляется облачко пара. Выдохи туманили стекло, пятно тут же начинало испаряться и появлялось вновь, достаточно большое для рисунка. Указательным пальцем Фар изобразил символ бесконечности — двойную перехлестнувшуюся петлю, и тут снова заговорил инструктор Марин:
— Сядьте, кадет Маккарти. Это приказ.
Фар выдохнул из легких остатки горячего воздуха и еще раз обвел символ, но уже средним пальцем. Марин, конечно, не пропустит эту деталь мимо внимания, но никаких правил, запрещающих делать каракули «птичкой», не существует.
Петля получилась замечательная.
Он уселся на стул и принялся загружать победный гимн Побитой Панды. В «Вершине подъема» присутствовал ритм, требовавший от слушателя движения; хотелось отбивать такт пальцами по стальной столешнице. Кому понадобилось срывать его заключительный экзамен? Фар не обладал техническим складом ума, но понимал, что взлом симулятора машины времени требует мозгов, не говоря уже о готовности нарушить законы цифровой безопасности. Это исключало из круга подозреваемых инструктора Марина, который неукоснительно исполнял каждый протокол, записанный в Уставе Корпуса путешественников во времени. Для такого хака хватило бы ума у Грэма Райта, лучшего друга Фара, у того IQ зашкаливал за 160 пунктов, но он и за миллион лет не применил бы свою магию кудесника клавиатуры против Фара.
