Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Ты боишься?
– Да, Лизок, боюсь. – Он посмотрел ей прямо в глаза. Она вдруг поняла, что он действительно сильно напуган. И она на самом деле может остаться вдовой. И испугалась сама. Никогда при ней он не показывал слабость. Он и себе ее не показывал.
– Боря! Хочешь, отец приставит к тебе телохранителя? – Она мягко дотронулась до его щеки тыльной стороной ладони.
– Нет, Лиза, не хочу. Я наконец хочу до конца разобраться, кто и зачем убил мою жену? Я точно знаю, что не я! Что-то подсказывает мне, что эта писулька – привет от убийцы. Мне нужно время. Я боюсь, он не даст мне этого времени. Ты помнишь ту первую записку, которая была в корзинке с Ларой? Она была в таком же конверте. Даже картинка та же. Памятник Чапаеву. Я хорошо запомнил. Потому что жил в доме напротив драмтеатра и окна моей комнаты выходили на этот памятник.
– При чем здесь памятник?
– Да не в нем дело. Тот человек, который подбросил нам под дверь квартиры корзину с моей дочерью, и сегодняшний писака – одно лицо. И оно, это лицо, знает то, чего не знаю я. Теперь понятно?
– Так ты думаешь, она и вправду жива?
– Нет, вряд ли. Тело опознали многие, и тетка ее в том числе. Просто этому лицу нужно меня было задеть, напомнить мне о пожаре, заставить дергаться.
– Зачем, Боря?
– Вариантов – два. Или он думает, что я виновен, хотя бы косвенно. Знаешь, как бывает: сам убил, а винит другого. Мол, если б не ты, мне не пришлось бы…
– Сложно слишком. А второй вариант?
– Он хочет, чтобы я нашел настоящего убийцу. Тот деревенский Анискин и не пытался ничего расследовать, а твой отец был занят моей персоной, вытаскивал меня из тюрьмы. Спасибо, вытащил. Я тебе не говорил, но его условие было – чтобы я больше не копался в этом деле. Пришлось согласиться. Но я-то не поджигал дом! Ты что, до сих пор мне не веришь?
– Верю, успокойся. Только не понимаю, что ты в деревне-то сумеешь сделать?
– Лиза, Рождественка ведь совсем рядом с Кротовкой.
– И что? Не пойдешь же ты опрашивать жителей? Прошло двадцать с лишним лет!
– В Кротовку я, конечно, не сунусь. Но и в Рождественке, я уверен, найдутся те, кто помнит этот пожар. Знаешь, иногда деревенские сплетни могут быть вполне достоверными. Послушаю, что говорят, кого винят, о ком сожалеют. Кстати, на бывшего мужа Любавы никто и не подумал. А он, хотя и тронулся умом, но вполне мог! И это еще вопрос, правда ли, что его не отпустили из психушки…
– Я разве тебе тогда не говорила, что он там и умер? Два месяца на уколах выдержал. Я точно говорила тебе!
– Нет, не помню…
– Впрочем, может быть, ты не услышал меня. Долго еще после пожара словно под наркозом ходил!
– Да? Тогда и женился я на тебе… под наркозом! – не удержался Махотин.
Лиза помрачнела. Муж опять походя ее унизил.
– Прости. Вырвалось, – сделал он неуклюжую попытку извиниться. – Я помню, еще брат у него младший был. Тогда ему лет десять исполнилось. Злобный такой волчонок, все ходил вокруг нашего дома и мелко так пакостил: то цветы потопчет, а их Любава столько насажала! То калитку с петель снимет. Однажды я ему уши надрал: он в коляску к Ларке, а она стояла под навесом в саду, лягушку дохлую подложил. Главное, я видел это. И знал, что он в кустах сидит, ему, поганцу, посмотреть хотелось, как Любава визжать будет. Метнулся я к кустам, успел его за шиворот ухватить и наподдал слегонца.
Лиза слушала мужа, и в который раз боль тихой змеей заползала в душу. Как всегда, когда муж вдруг вспоминал Любаву, он на глазах менялся. Лицо разглаживалось, глаза наполнялись влажной нежностью, голос становился тихим и печальным. Лиза в такие минуты, стиснув зубы от злости, делала сочувствующее лицо и слушала про ненавистную соперницу. Он все говорил и говорил, а она, чуть не падая в обморок от еле сдерживаемого напряжения, так нелегко давалось ей это «лицо», представляла и представляла женщину горящей. Он замолкал и всегда после этого уходил от нее, словно стесняясь этого своего порыва. Похоже, это ее ноша: терпеть ее, давно умершую, в их жизни. Глядя на ее дочь, завидовать ее мертвой красоте и в объятиях мужа чувствовать себя чужой.
Лиза стряхнула с себя оцепенение: так и есть, Махотин ретировался в спальню. Но сегодня она не даст ему уйти в прошлое! Лиза решительно толкнула дверь.
– Боря, ты обещал поговорить с Аленой…
– Да-да, сейчас, минутку.
– Боря, она собирается куда-то уходить.
– Да иду я. – Голос Махотина звучал раздраженно.
Вопроса, ехать Алене с ними или нет, для него не было. В его семье давно должны понять – если он решил, это не обсуждается. Но у дочери слишком уж заковыристый возраст. Махотин усмехнулся: «Вот не повезло Лизке: и внешностью Аленка в меня, и характерец мой! Жена думает, что я ее уговаривать стану. Нет, дудки! Я не упущу такого шанса: моя дочь и моя жена в деревянной избе с удобствами в конце огорода!» Махотин опять развеселился.
Алена сидела на мягком пуфе перед огромным зеркалом, закрепленным в стильной металлической оправе, и расчесывала волосы. Низкий стеклянный туалетный столик был уставлен баночками и флаконами. Махотин кинул критический взгляд на ее прическу. «Что за мода такая – на голове какие-то рваные клочья. Из-за этого Алена похожа на белесую ворону. Вот Ларочка! Волосы – шелк, струятся по плечикам, мужиков такая красота с ума сводит. Впрочем, Аленка еще пацанка, какая там любовь-морковь, с Жоркой на мотоцикле гонять – вот и все желания!»
– Пап, не стой столбом за спиной, раздражаешь! – Алена махнула рукой на второй пуф. Махотин и не подумал на него сесть. Грузно опустившись на Аленину кровать, он продолжал молча рассматривать дочь.
– Ну! Что ты молчишь? Пришел уговаривать – уговаривай!
– Зачем?
Алена отложила щетку для волос и удивленно посмотрела на отца.
– Ты же хочешь, чтобы я ехала в эту Задрипенку?
– Ты и поедешь. В Рождественку.
– А меня ты спросил?
– А что, нужно было?
– Я же не дошкольница какая! Мог бы и спросить! У меня, к твоему сведению, другие планы на лето! – Алена начала злиться.
– И какие же?
– Мы договорились с Жоркой и Стаськой…
– Во как! Договорились!
– Да! И их родители, кстати, вполне вменяемые люди, оплатили номера в том же отеле, что и мы. Только мы из-за твоей прихоти теперь сдаем билеты и едем кормить комаров в Задрипенку!
– Едем… – Махотин весело посмотрел на дочь.
– Ты что, издеваешься? Да захочу, я вообще с вами никуда не поеду! Это мама тебе в рот смотрит, а я…
– Что – ты? – Голос Махотина стал серьезным. Ох, как избаловала Лизка их дочь!
– Я поеду с Жоркой! – Она с вызовом смотрела на отца.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
