Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Все трое втиснулись в нутро броневика «Редмарк», не закрыв люк, чтобы проникал воздух, пока сворачивают лагерь. Человеческие ресурсы компании только начинали движение. Биоформы ушли перед рассветом, прокладывая им путь, намечали цели и принимали на себя главный удар анархистов из засад или ловушек.
Когда биоформы ушли, Мюррей затянул свою обычную шарманку, Хартнел уже не раз это слышал.
– Война – дело дорогое и кровавое, мисс Асанто, – заявил он. – И на протяжении человеческой истории унесла много жизней. Чтобы превратить людей в умелых солдат, нужно вложить в обучение и экипировку такую сумму, которая разорит небольшое государство, и, несмотря на это, невозможно гарантировать, что они вернутся домой целыми. Так уж бывает на войне. Всех нас волнуют жизни людей, мисс Асанто. Их смерть отражается на балансе «Редмарк» и, несомненно, тревожит сны ваших акционеров.
На ее лице можно было прочитать, что она уже слышала эти разглагольствования. Асанто умела выглядеть абсолютно незаинтересованной.
– Биоформы – это солдаты будущего в буквальном смысле, – говорил Мюррей как на камеру, передающую его речь сотням потенциальных клиентов. – Умные, верные, умеющие приспосабливаться, удивительно долговечные, а теперь, с развитием технологии, даже не особенно дорогие. Разработано несколько видов, и готовятся другие, и каждый сконструирован для своей цели. И они не люди, у них нет прав. Есть и другие преимущества.
Его улыбка была резкой и четкой, как осколок стекла, и намекала на туманные выводы.
Он раскрыл несколько экранов, притянув их с потолка, и закрепил. У Мюррея имелась линза из голубого стекла, похожая на монокль, дающая ему приватный доступ ко всем потокам данных от стаи, но сейчас он решил выставить видеосводку на всеобщее обозрение.
– Вот канал Рекса, – показал он.
Перед ними раскинулся лес, качающийся и скачущий вместе с прыжками Рекса на четырех ногах. Часто изображение замедлялось – Рекс останавливался, чтобы оглядеться, прислушаться и принюхаться.
– Рекс – главный в отряде, превосходный баланс между послушанием и доминированием. Его главные гены слуха и обоняния оставлены практически нетронутыми. Он может почуять взрывчатку, наркотики, оружие, машины, людей. Знает, когда ему лгут, может даже унюхать определенные болезни или состояния, хотя его на это не натаскивали. И значит, биоформы имеют будущее и помимо военных действий, разве не так, мисс Асанто?
– Акционерам это понравится, – согласилась она. – Но все же остается вопрос, как именно вы используете их в этом конфликте.
– Они такие щепетильные?
Мюррей бросил на нее ледяной взгляд.
– Скажем так, они хотят быть уверенными, что все это останется как можно дальше от офиса и они не запачкают руки в крови, – спокойно ответила она. – А это зависит от того, сколько тут крови.
Мюррей снова по привычке нахмурился, и после этого его улыбка стала выглядеть деланой даже для Хартнела.
– Ну, я не могу показать вам договор. Обязательство о неразглашении между «Редмарк» и работодателями. Можете посмотреть на прогулки Рекса, но после этого придется довольствоваться только моими детальными объяснениями.
Асанто задумчиво кивнула.
– Хотите сказать, что результаты говорят сами за себя.
– Именно так. – В ограниченном пространстве Мюррею пришлось урезать размашистый жест. – Как раз сейчас в нашем списке работодателей несколько интересных групп: остатки мексиканского правительства, ЦРУ и международный картель, у которого дела здесь шли прекрасно, пока не появились анархисты. – Он покачал головой с карикатурной озабоченностью. – Ну правда, все это показывает, что народная поддержка и опора на местное население – худшее, что может случиться с демократией.
– Очень смешно.
Но веселой Асанто не выглядела.
– Главное, чтобы мы смеялись последними. – Мюррей взглянул на личный экран. – Вижу, как Рой приближается к цели. Боюсь, пора опустить занавес.
Асанто пожала плечами.
– И эта цель?..
– Мы не вполне уверены, но, скорее всего, это сторонники анархистов, которых выкурили из Эцны, когда туда вошла армия. Кстати, зрелище было охренительное, но если бы это отдали на откуп «Редмарк», мы бы сделали все куда лучше. Правда, Харт?
Хартнел дернулся и энергично кивнул с полным ртом виски.
– Так вот, сейчас… – Мюррей замер на целых три секунды, как будто кто-то выключил его, щелкнув тумблером. А потом выпалил: – Мать твою, Харт, только не это. Опять.
– Я? Что такое? – Хартнел резко потянулся за своим планшетом, пытаясь выяснить, что происходит. – Мы опять потеряли сигнал?
– Только что исчез, криворукий недоумок. – Все самоуверенное добродушие Мюррея разом испарилось. – Мисс Асанто, вынужден попросить вас выйти.
– Серьезно? Боюсь, акционеры сочтут это…
– К черту акционеров.
На секунду Хартнел подумал, что Мюррей ее ударит, но тот в последний момент взял себя в руки.
– Технические сложности. Нужно приучить персонал к порядку. Выйдите, пожалуйста.
Как только она вылезла наружу, Мюррей вызвал на связь разведчиков из обычных солдат «Редмарк» и велел им добраться туда и установить визуальный контакт с Рексом и его отрядом.
– Все дело во времени, Харт, мать его, – рявкнул он.
– Ничего не понимаю.
Хартнел проверял все каналы, чтобы найти сбой. Связь с отрядом полностью пропала. Такое происходило не в первый раз, и он разобрал всю сеть мультиформов, чтобы докопаться до причины. Каждый раз он заверял Мюррея, что все исправлено, но, по правде говоря, он искал и искал – ошибку в коде, вражеский взлом, даже обрыв провода – и ничего не находил. Но иногда они просто теряли отряд.
И все-таки раньше все было по-другому, тогда отряд не собирался вот-вот вступить в бой.
– Думаю, это будет настоящей проверкой, насколько хорошо они работают в автономном режиме, – осмелился вставить он, и рука Мюррея тисками обхватила его затылок.
– Если мы облажаемся, я убью тебя на хрен, – рявкнул Мюррей ему в ухо. – И с большим удовольствием.
Дамы и господа, Мурена из Кампече. Во всей красе. Уж каков есть. И угроза не пустая. Хартнел понятия не имел, чем бы занимался Мюррей, если бы не мог приказывать животным убивать людей во имя непонятной хунты с собственными неясными интересами. Может, был бы инвестиционным банкиром или венчурным капиталистом – в общем, выбрал бы профессию, где полная неспособность сочувствовать людям, которым он причиняет боль, рассматривается как полезное свойство.
Хартнел не предполагал, что станет техспецом «Редмарк», но после яркого старта в Йеле год за годом его положение становилось все хуже – из-за лени, неверных решений и выпивки, и наконец, он просто не смог получить никакой другой работы, чтобы покрыть долги. Приехав сюда и встретив Мюррея, он начал понимать – то, на что он подписался, хуже, намного хуже его представлений. Он-то думал, что самое худшее – это биоформы.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
