Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Однажды утром Анна Петровна, отправившись за Шустриком, вернулась расстроенная:
– У Бори девушка ночевала, у порога столкнулись, они вместе уходили.
– Ничего удивительного. В монахи Борька не записывался.
«Сейчас она скажет, что я мух ловлю, когда такой жених под боком», – подумала Инна.
И мама действительно упрекнула:
– Зато ты у нас монашкой живешь. Инна, разве у тебя нет нормальных, естественных… – мама покрутила руками в воздухе, подбирая слова, – женских потребностей?
– Есть у меня потребности. В данный момент, например, ощущаю страстную потребность в новых сапожках.
– Я серьезно!
– Мамочка, – чмокнула ее Инна, – разве нам плохо? Ты, я, Ваня отлично живем. А тебе нужен здесь мужик, который каждое утро бреется и оставляет на раковине пену со щетиной, писает мимо унитаза, бросает грязные носки где придется, из-за которого квартира провоняет табаком?
– Он тебе нужен! И потом, не все мужчины писают мимо. Твой отец никогда не промазывал… или вытирал за собой.
– Если я встречу мужчину, хоть отдаленно похожего на моего папу, – пообещала Инна, пряча улыбку, – немедленно потащу его в ЗАГС. Клянусь.
На день рождения Анны Петровны Борис подарил корзину цветов и столовый сервиз на двенадцать персон.
– Что-то ты, буржуй, поскупился, – сказала Инна, когда они с Борей вышли на кухню. – Мог бы раскошелиться на сервизик на двадцать четыре персоны.
В комнате сидели гости – две сестры Анны Петровны и две подруги. Большего количества людей в их доме не собиралось.
По насмешливому тону Инны Борис понял, что прощен.
Но уточнил:
– Больше не дуешься на меня?
– Живи, расстрига. Хотя тебе в женщинах нравится способность белое принимать за черное, – напомнила Инна, – должна тебя разочаровать. Иногда, по прошествии времени, мы все-таки различаем цвета.
– Это следует понимать как завуалированное извинение?
– Много хочешь.
«Кажется, я с ним кокетничаю, – подумала Инна. – Вот новость».
– А что луговая собачка? – спросил Борис, улыбаясь.
– Сгинул, слава тебе господи.
– Так уж преувеличивать не стоит.
– Чего-чего?
– Я вовсе не господь.
Инна перекладывала с противня, вынутого из духовки, мясо и картофель на блюдо. Обожгла палец, засунула его в рот.
Прошепелявила:
– Скромность украшает… Когда больше хвалиться нечем.
Борис стоял, прислонившись к косяку, сложив руки на груди. Улыбался и смотрел так, словно в первый разглядел Инну.
Его последующие слова подтвердили это и повергли Инну в шок.
– Ты похожа на породистую суку, не участвующую в воспроизводстве.
Инна чуть не уронила блюдо.
Борис подскочил, удержал, забрал блюдо, повинился:
– Извини! Сука – это только половая принадлежность, ничего ругательного.
– Ну, знаешь! – задыхалась от возмущения Инна. – Сам кобель!
– Не отрицаю.
– Еще бы отрицал. К тебе Танька из семнадцатой квартиры несколько раз приходила, не заставала, к нам звонила.
Танька, бесшабашная в детстве, веселая и заводная, мальчишкам безотказная, превратилась в грязную алкоголичку, почти бомжиху. В ее квартире был притон, который соседи разгоняли, как могли, – ведь пьянчуги дом спалят. Но саму Таньку жалели: добрая душа, хоть и пропащая.
– Я ей один раз денег дал, – говорил Борис, – вот и привязалась.
С блюдом в руках, он, оправдывающийся, был нелеп и трогателен.
Но Инна сказала сурово, после каждого слова делая паузу:
– Твои дамы. Их статус. Моральный облик. Ко мне. Никакого. Отношения. Не имеют. Будь добр! Не втягивай. Меня. В свои романы.
– Можно подумать, когда-нибудь втягивал!
– Вот и отличненько. Чего стоишь?
– А что я должен делать?
– Нести горячее в комнату гостям. Как все-таки бизнес и – не побоимся этого слова – разврат плохо влияют на мозги.
– Да какой разврат-то?
– Шагай, шагай, – подтолкнула Бориса Инна, – герой капиталистического труда.
* * *
После маминого дня рождения прошло несколько недель. Инна жила в четком ритме: преподавание в музыкальной школе, частные уроки, редкие посещения университета. Она выбрала для себя тактику: на лекции не хожу, занимаюсь самостоятельно, на экзаменах поражаю преподавателей обширностью знаний, приобретенных во время ночных корпений над литературой по специальности. И главное, был Ваня, сын, чье взросление требовалось отслеживать тщательно. Самое сложное: удержаться от назойливой опеки, от подсказки в каждой загадке, от реализации постоянного желания тискать, целовать Ваню, своим телом закрыть от жестокого мира.
Иногда Инна казалась самой себе белкой, посаженной в клетку и тупо крутящейся в колесе. Когда-то Борис рассказывал про особенности беличьего организма. Подробностей Инна не помнила, но если белка не будет бежать, она сдохнет. Белка крутится в колесе, потому что хочет жить. Мало ли чего наговорил Борис. Мы не белки. Ваня начал проявлять интерес к компьютерным играм, а у Инны еще три курса университета впереди, пахать не перепахать.
Она конспектировала очередной заумный труд великого психолога, когда услышала голоса мамы и Бориса. Ежевечерний ритуал – Борис забирает Шустрика – сегодня почему-то затянулся. Инна отложила ручку, встала из-за стола и направилась в прихожую.
– Привет! – поздоровалась с Борисом.
Он кивнул.
«Бизнес лопнул», – подумала Инна, потому что прежде никогда не видела на лице Бориса подобного выражения тревоги и растерянности.
– Проходи, – пригласила Анна Петровна, – чаю хоть попей, и котлеты я быстро разогрею.
– Нет, не успею. Инна! Я лечу в Москву, самолет через два часа. Забираю и привожу дочь.
Шустрик восьмерки выписывал вокруг ног Бориса. Терся, но хозяин не удостоил его внимания. Инна взяла кота на руки.
«Ах, паника! – злорадно думала Инна. – А кто пел про свою любовь к дочери? Любить на расстоянии, конечно, просто. Чем расстояние больше, тем любовь умильнее. Когда требуется постоянная ответственность, тут мы празднуем труса».
– Что тебя волнует? – спросила Инна, поглаживая Шустрика за ушами. – На какой срок приезжает Ксюша?
– Боюсь… Нет, черт! Я не боюсь! Думаю, навсегда, надолго. Жена, бывшая, замуж собралась, Ксюха ей помеха. И хорошо! Я справлюсь, только мне надо организовать… няня или садик… Черт, черт, черт! У меня линия на заводе запускается, переговоры с поставщиками на каждый день расписаны, если договоры не подпишем, весь труд коту под хвост. И этот кот даже не Шустрик. Предатель, ты чего к Инне льнешь?
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
