Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Они подошли к неширокой калитке, выкрашенной в белый цвет, как и решетчатые ворота для въезда автотранспорта рядом. Пропустив доктора вперед, Нечаев вошел следом и передернул плечами, услышав жужжание электронного замка. Некоторые больницы охраняли почище знаменитого форта Нокс, и эта не была исключением. В нее отправляли так называемых «странных» пациентов: тех, у кого тесное общение с Зоной или вынесенными из нее артефактами вызывало признаки душевной или физической болезни.
– Как добрались?
– Благодарю. Пробки, – ответил Нечаев.
Доктор явно чувствовал себя не в своей тарелке, а потому суетился и задавал глупейшие вопросы. А еще у него обнаружилась отвратительная привычка постоянно поправлять очки. Глядя на это, Нечаев несколько раз ловил собственную руку в невольном движении проверить, как поживают на носу собственные.
– Его ведь действительно зовут Арлен? – уточнил доктор.
– Вне всяких сомнений, – усмехнулся Нечаев. – Арлен Владимирович Знаменский, мой двоюродный брат по материнской линии, пропавший четыре месяца и пятнадцать дней назад.
– Просто поймите меня правильно, нечасто встречаются русские люди с кельтскими именами, – сказал доктор и поправил очки.
Нечаеву очень захотелось намекнуть на имя и отчество собеседника, но он вовремя прикусил язык. Вызывать антипатию человека, от которого полностью зависит благополучие родственника, – крайне неразумно.
– Оно не кельтское и даже не ирландское, – сказал он и развел руками. – Советское, как и мое. Наши матери были довольно оригинальны, и спорить с ними у отцов не хватило ни сил, ни аргументов. Владлен не что иное, как имя и псевдоним вождя мирового пролетариата. Арлен в расшифровке – армия Ленина.
– Зато красиво.
– Мы тоже так считаем. Не Даздрапермы – и спасибо.
Доктор коротко рассмеялся.
– А у меня немецкие корни, и в школе за них доставалось неслабо, – сказал он. – Я думал, вы поляк.
Нечаев пожал плечами.
– Не знаю, возможно, в роду имеются и выходцы из Польши. Никогда не задавался целью выстроить фамильное древо. Арлену вы не поверили?
– Как вам сказать? – вопросом на вопрос ответил доктор. – К нам привозят разных пациентов. Не все они адекватны.
Нечаев вздохнул:
– Называйте вещи своими именами, будьте уж так добры: не в своем уме.
Доктор остановился. Они как раз дошли до клумбы с оранжевыми лилейниками и с установленным посреди нее бюстом кого-то явно прославленного и многое сделавшего для науки врачевания вообще или конкретно для этой больницы.
– Ваш брат пережил нервное потрясение и сейчас находится в посткризисном состоянии, но за его душевное здоровье я могу вам ручаться, – заявил доктор с какой-то странной злостью, которой Нечаев от него никак не ожидал.
– Прошу прощения, – повинился он. – Я настроился на худшее.
– А для вас таковой является душевная болезнь?
– Несомненно. Со всем остальным можно справиться, – уверенно заявил Нечаев.
По лицу доктора пробежала тень.
– Я знавал человека, утратившего способность двигаться, но сохранившего ясный ум и желание жить, – сказал он. – Не думаю, будто он согласился бы с вами.
– Не удивлюсь, если он выкарабкался, – уверенно ответил Нечаев. – Пока разум ясен, всегда остается шанс.
Доктор вздохнул и спросил:
– Вы верите в наличие души?
Нечаев нахмурился. Отвечать он не спешил.
– На земле в сравнительно недавнем прошлом имелась культура, утверждающая, будто душа располагается под кожей, и любая рана может способствовать ее потере, – сказал доктор и вновь поправил очки.
– В этом случае все мы бездуховны, поскольку нет на земле людей, ни разу не разбивавших в детстве коленей.
– Должно быть, потому вы так держитесь за разум?
– Скорее, разум для меня неотделим от души и наоборот, – заявил Нечаев. Разговор все сильнее казался ему каким-то неправильным. – Так тот человек выздоровел?
– Если так можно назвать с ним произошедшее, остался ли он при этом именно человеком, лично мне неведомо, – сказал доктор, не подтверждая и не отрицая, и продолжил: – Ваш брат поступил к нам месяц назад, две недели пролежал в реанимации, затем очнулся, но не мог не только говорить, но и есть самостоятельно. В понедельник написал свое имя, вчера – ваше и номер мобильного телефона.
– Как он себя чувствует?
«И почему он здесь?» Однако этот вопрос Нечаев предпочел не озвучивать. В конце концов, раз ему позвонили и вызвали сюда, то и причину кризиса расскажут.
– Пока не очень, но будет хорошо. – Доктор подхватил его под руку и возобновил движение, даже шаг ускорил. – Я навел справки, ваша сфера деятельности напрямую связана с проклятой московской пакостью.
Нечаев кивнул. Для выяснения этого, в сущности, и справок никаких не требовалось, достаточно было зайти на сайт Института Исследования Зоны, на котором висело не только ФИО, но и фотография.
– В этом случае вас может заинтересовать не только Арлен.
Нечаев удивленно взглянул на него.
– Не поймите неверно, – сказал доктор. – Я вовсе не замалчиваю информацию. В курсе и представители власти, и сотрудники Центра Аномальных Явлений, однако личная заинтересованность никогда не бывает лишней.
Личная заинтересованность присутствовала, как ни крути. Арлен был еще тем сорвиголовой: авантюрист, юбочник, повеса. В деловых кругах сначала Москвы, а затем Подмосковья он считался лучшим кризис-менеджером. Когда бизнес дышал на ладан и его требовалось реанимировать, приглашали Арлена. Тот ставил рабочий процесс и сотрудников с ног на головы, заставлял плясать лезгинку и выворачиваться наизнанку, но вытаскивал фирму из болота банкротства, налаживая все заново. Потом, получив желаемое и свой куш, уходил. Тихая гавань просто не могла удержать его.
То же касалось и женщин: рокерши, панки, актрисы, спортсменки. В отношения с каждой Арлен бросался как в омут головой. Любая его пассия, начиная с группы детского сада, являлась той самой единственной любовью, которую он искал всю жизнь, но обретал максимум на месяц.
– Московская Зона его никогда не привлекала, как и артефакты, из нее выносимые. Он брезгливо относился ко всему, связанному с аномалиями, – сказал Нечаев.
Помнится, когда к Арлену пришел некто из околозонового бизнеса, тот отказал. Причем чуть ли не в грубой форме. И узнав, где именно работает Нечаев, перестал звонить, а при встречах морщил нос.
– Мог ли Арлен перейти кому-нибудь дорогу настолько, чтобы ему подкинули «грим»? – прямо спросил доктор.
– А вы неплохо осведомлены, – заметил Нечаев. – Пожалуй, именно этот артефакт мог бы довести до реанимации никогда не жаловавшегося на здоровье человека.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
