Бледная рука, покрытая нарывами, указала на хетчбэк.
– Вы получили это на шестнадцатилетие?
– Нет, на бар-мицву[3].
Из-под капюшона появилось облачко пара, и послышался смех, а через мгновение рука указала в сторону перекрестка.
– Это Леонора. Даррен – следующая. Во всяком случае, так было раньше.
– Благодарю.
Беттингер поднял стекло, переключил передачу и продолжил путешествие по грязным окраинам, стараясь объезжать мертвых голубей, валявшихся на дороге. Пятнадцатиминутная поездка по Даррен привела его к центральной четырехполосной улице, которую какой-то ироничный вурдалак назвал Саммер-драйв.
Детектив сориентировался и поехал на север. Дорога оставалась практически пустой, а если и попадались какие-то машины, они были сильно потрепанными и напоминали старые баржи. Впрочем, встречались и шикарные автомобили, похожие на игрушки. По мере того как Беттингер все дальше углублялся в Виктори, на смену заброшенным домам пришли обитаемые, крытые железом. На рекламном щите на противоположной стороне Саммер-драйв улыбающаяся белая женщина говорила по сотовому телефону, не обращая внимания на нарисованные спреем гениталии, угрожавшие ее анатомии. Хетчбэк преодолел пустыри окраины и оказался в районе устойчивой бедности.
Жюль посмотрел на карту и уличный указатель, что позволило ему уточнить свое местоположение, и включил сигнал поворота. Повернув руль против часовой стрелки, он оказался на Пятьдесят шестой улице.
Его машина миновала ломбард Лонни, контору по обналичиванию чеков, бакалейную лавку под названием «Большой магазин», мрачное место, выглядевшее как похоронное бюро, «Баптист Бинго» и закусочную «У Клода». В конце квартала, на северной стороне, стояло высокое бетонное здание с американским флагом и надписью «Полицейский участок Большого Виктори», чистое и ухоженное. Беттингер подумал, что оно напоминает блиндаж времен Второй мировой войны.
Он заехал на парковку и поставил маленький автомобиль на место, отведенное для большой машины, после чего бросил взгляд на приборный щиток и обнаружил, что приехал на двадцать минут раньше. Это его не слишком удивило, потому что он стартовал с большим запасом.
Детектив выключил зажигание, прикрепил кобуру к ремню и вернул пистолет на место. Стиснув зубы, житель Юго-Запада вышел из хетчбэка, и холод тут же набросился на открытые участки его кожи и стал забираться под одежду.
Проклиная немощное солнце, Жюль захлопнул дверцу, запер замок и направился к входу в участок, который напоминал зеркальное стекло на шлемах у полицейских мотоциклистов.
Беттингер потянулся к ручке двери, но в этот момент отражение сдвинулось в сторону, и он увидел двух мужчин среднего возраста, выходивших из здания. Один, рыхлый и рыжеволосый, был в синем костюме и с левой рукой на перевязи, второй – костлявым азиатом с рябым лицом и в угольно-черном костюме.
Белый на ходу указал на хетчбэк.
– Посетители паркуются в конце.
– У меня есть жетон, – ответил Жюль.
Мужчины обменялись быстрыми взглядами, смысла которых новый сотрудник полиции уловить не сумел. Эти парни явно хорошо знали друг друга.
– Жюль Беттингер. – Детектив из Аризоны протянул им руку. – Меня сюда перевели.
– Могу спорить, ты просто счастлив. – Рыжий крепко стиснул протянутую ладонь. – Я – Перри Маллой.
Беттингер повернулся к азиату.
– Хуан, – представился тот.
– Рад познакомиться.
Рябой с отстраненным взглядом пожал плечами.
Они обменялись короткими кивками, и местные полицейские направились на парковку, а Беттингер шагнул к зеркальному входу. Он увидел в отражении, как Перри указал на его желтый хетчбэк.
– Возможно, его лучше поставить в дальнем конце парковки.
– Или на краю пропасти, – предложил Хуан.
Распахнув дверь, Жюль вошел в участок. Его лицо все еще было окутано паром.
– Чем я могу вам помочь? – осведомилась молодая чернокожая женщина, сидевшая за большим письменным столом посреди вестибюля.
Она была в белой шапке, оранжевой парке и варежках, а у внутренней двери стоял одинокий вооруженный офицер в шерстяном пальто и шарфе.
– Отопление сломалось? – спросил Беттингер.
– Нет, – ответила дежурная. – Так чем я могу вам помочь?
Выдохнув новое облако пара, новичок подошел к ней. Часовой не обращал на него особого внимания.
– Я детектив Жюль Беттингер. Меня перевели в ваш участок.
– Инспектора Зволински еще нет, но вы можете подождать здесь. – Молодая женщина указала в сторону холодного стального стула, словно на нем могло сидеть человеческое существо.
– Я постою.
Секретарша поморщилась.
– Отопление работает? – спросил Беттингер.
– Немного.
– Но почему?
– Инспектор сказал, что внутри должно быть сорок пять градусов[4].
Детектив пришел в недоумение.
– По Фаренгейту?
– Он не считает, что полицейский участок должен быть комфортным местом. – Дежурная потерла руки в варежках. – Зимой это заставляет людей двигаться.
Замерзший часовой захлопал руками, как пингвин крыльями.
Жюль подумал об Аризоне.
– Меня зовут Шэрон, – представилась девушка. – Как мне к вам обращаться?
Полицейский знал, что его разум должен оставаться ясным во время работы – его не следует забивать плоскими анекдотами о молодых людях или о любимых хомяках.
– Обращение «детектив Беттингер» сразу привлечет мое внимание.
Шэрон наморщила нос и стала похожа на персонаж из мультфильма.
– Ладно.
Новый сотрудник засунул руки в перчатках в карманы и отошел к окну, откуда открывался вид на парковку, «Баптист Бинго» и здание, похожее на похоронное бюро. Пар от его дыхания разрисовал стекло туманными разводами.
– Детектив Беттингер? – позвала его секретарша, тщательно выговаривая каждый слог его фамилии. – Хотите кофе?
Темное дрожащее отражение кивнуло.
– Да, пожалуйста.
Шэрон встала, обошла письменный стол и исчезла за внутренней дверью.
– Молоко? Сахар? – послышался ее отделенный от тела голос.
– Нет, благодарю вас.
Через мгновение дежурная вернулась с чашкой в руках. Пара над этой чашкой было больше, чем над котелком ведьмы.
