— Интересно… — Василий Иванович взял у меня листок, и на двенадцати километрах поле почти не сужается и имеет достаточную плотность. Мы вполне могли зацепить этим гребнем по нижним слоям ионосферы и перевозбудить всю тамошнюю электронную братию. А, мне ваш агрегат нравится все больше, для целей маскировки, конфигурацию антенных эффекторов придется чуть менять…, к примеру еще больше наклонить верхний ряд панелей навстречу друг к другу…, но как устройство РЭБ… А нельзя ваши панели скомпоновать так, чтоб получился узкий пучок и направлять его, к примеру, в точку ионосферы над Лос-Анжелесом…, и им пакость, и нам, к примеру, приятно.
— Можно подумать…, но, потом, а сейчас нам с вами, надо пойти в свои каюты и написать рапорта о сегодняшнем испытании. Все равно, начальство не слезет ни с нас, ни с товарища Кима, пока не удовлетворит свое любопытство. Рапорта сдадим ему же. Пусть сам решает, кто и какой информации имеет допуск. А товарищу Одинцову, доложу сам.
15 августа 2012 года. 08–05 местного времени
Одна из гостиниц Владивостока.
Павел Павлович Одинцов, 52 года.
Звонок, господи, а я уже собрался уходить. Снимаю трубку.
— Паша? — голос до боли знакомый всем россиянам. Делаю знак своим, чтоб все исчезли и не отсвечивали.
— Да, это я, Владимир Владимирович, Вы чудом меня застали. Нога уже была на пороге.
— Паша, у меня есть к тебе предложение…
— Знаю, но работать в этом гадюшнике, именуемом Вами правительством, не собираюсь. Ты же знаешь, как меня прозвали и за что, зол я и нерукопожатен?!
— Знаю, Паша, — вздохнула трубка, — мне докладывали, зовут тебя Полярный Лис и жутко плюются. Да я и сам от них тоже не в восторге. — Эх, товарищ Президент, разогнал бы ты их к чертям собачьим…, — я ухмыльнулся, — Дворковича, да в дворники.
— Паша, не все так просто… Но ты же знаешь, что говорил классик, по похожему поводу… Это когда вчера было рано, а завтра будет поздно. Так вот, пока рано.
— И это знаю, Владимир Владимирович, впрочем, вернусь, поговорим…, хотя, всякое может быть. Лишь бы не стало поздно.
— Что так серьезно?
— А то я Вам не докладывал? Их генеральный, профессор Баграмян, дает нам семьдесят процентов…
— А остальное?
— А что угодно, от пустого пшика, до летального исхода.
— Может отменить?
— Ага, отменить! А с НАТО-й, не приведи господь, чем воевать будем? Нет у нас пяцотмильенов солдат с винтовками Мосина! Теперь через технику выкручиваться надо.
— Ну, удачи тебе, Паша! Ни пуха!
Кладу трубку.
— К Черту, Володя, к Черту!
Подхватываю со стула большую спортивную сумку и чемоданчик с ноутбуком.
— Господа и дамы, время не ждет! — в коридоре мои люди, три охранника и референт. Охрана, три коротко стриженных мускулистых парня. Обычно они носят исключительно строгие деловые костюмы, но сегодня, вся компания будто собралась на рыбалку.
Референт у меня посложнее…, Дашенька Спиридонова, капитан запаса ВДВ, комиссована по ранению после войны трех восьмерок. Экспансивная пуля раскромсала половину левого легкого. Подобрал, ее, как бездомного котенка, по просьбе приятеля из ее части. Выпихнули со службы с нищенской пенсией по инвалидности и выселяли из служебной квартиры. Паскудный Медведевский Табуреткин… Поселил на квартире, послал на курсы секретарей-референтов, потом взял к себе. И вот она уже почти четыре года со мной. Вскочила, кусает губы…Рослая сероглазая блондинка, девяносто, шестьдесят, девяносто… Нет, мы не любовники, скорее она мне вместо дочери, хотя, будь я на двадцать лет моложе — пал бы к ее ногам. А у нее в глазах собачья преданность и тоска… Она уже выбрала и безнадежно… Подобрал, обогрел, сказал ласковое слово, и вот результат. Старый, я для тебя, девочка, старый.
Дашу беру с собой, потому что она без меня засохнет, а мне этого не надо. Спускаемся на ресепшен, спортивные сумки, удочки…, рыбачить поехали… У входа ждет черный «крузер», с краевыми номерами, прикрытие от местного Управления, едем.
В машине Дашенька плотно прижалась ко мне горячим бедром, туго обтянутым бледной джинсой. Чувствовалось, что ее бьет крупная дрожь.
— Что с тобой, Даша? — беру в свою руку ее ледяные, сжатые в кулак, пальцы. Рядом телок, тактично отвернувшись, смотрит в окно.
— Н-не знаю, — она понемногу успокаивается, — но тогда, под Цхинвалом, было так, же… Чувство, что идешь прямо в засаду, на верную смерть… Но, у нас был приказ и мы пошли.
— Теперь у нас тоже есть приказ, впрочем, если хочешь, можешь остаться.
— Ни за что, Павел Павлович, я только с Вами… — и вцепилась в мою руку как клещ. Ну, другого ответа я от нее не ждал.
В удаленной бухточке, у бревенчатого причала, нас ждал катер, Нас, это меня, Дашу и Вадима, одного из охранников. Остальные останутся здесь и будут весь месяц изображать рыбачий лагерь. Накрапывает мелкий дождик, это хорошо, за его пеленой не будет видно, что мы направились не к каменистым отмелям, а к маячащим на внешнем рейде военным кораблям. Я поплотнее затянул молнию на кожаной куртке, середина августа, а погода вполне осенняя.
— Застегнись! — показываю я Дашеньке на, расстегнутую до пупа, куртку. — Простынешь еще, а тебе это вредно.
— Ерунда! — раздраженно дергает она головой, но язычок молнии все-таки поднимает, до середины высокой груди.
Дождь, ветер, туманная дымка, затягивающая берег, неласково прощается с нами Владивосток. Смотрю на приближающийся серый борт с большими белыми цифрами «081». Наш новый временный дом на волнах. Устал я от временного, хочу постоянного. Но, таков долг моей службы.
Глава 2
Если завтра война, если завтра в поход…
15 августа 2012 года. 12–00 местного времени
Залив Петра Великого, борт БДК «Николай Вилков».
Павел Павлович Одинцов, 52 года.
Звуки «Прощанья Славянки» рвущиеся из динамиков. На ровной глади моря выстроились в кильватерную колонну уходящие в поход корабли. Практически все, что осталось от былой советской роскоши. Три больших противолодочных корабля «Адмирал Трибуц», «Адмирал Виноградов» и «Адмирал Пантенлеев», наш БДК «Николай Вилков» и танкер «Борис Бутома». На траверзе Фокино к нам присоединятся эсминец «Быстрый», и флагман Тихоокеанского Флота ракетный крейсер «Варяг». Но, все корабли еще советской постройки и их недостаточно, а значит, фактически, флот надо строить заново. А, для этого еще работы… начать и кончить. И в экономике, и в политике.
Вот давеча я предложил ВВП разогнать правительство, а что будет, если он так и сделает, если вместо Медведевых и Дворковичей, наберет во власть Рогозиных и Холманских… Люди то найдутся, не оскудела Россия ни талантами, ни патриотами. Но что будут делать наши заклятые «партнеры» из НАТО? При слове партнеры у меня из сознания выскакивает только одно прилагательное «половые»… В честное деловое партнерство с Европой я не верю, все время еще с эпохи Петра, с Северной войны, Европа стремилась решать за счет России какие-то свои крупные или мелкие меркантильные интересы. И недовольно морщилась, когда в результате этих комбинаций Россия тоже имела территориальные приращения. Потом была Семилетняя война, Наполеоновские войны, эпоха Венского конгресса, которая закончилась катастрофой Крымской войны и Парижским трактатом.
