Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
«Я попытаюсь», – сказала женщина. Было видно, что она с трудом сдерживает эмоции.
«Благословенное Сердце – довольно большая община. Я хотела узнать, в последнее время никто не обращался к отцу Костасу с жалобой или недовольством?»
«Я об этом ничего не знаю. Прошу помнить, однако, что многие приходили к нему, чтобы исповедаться в грехах или разобраться в душевных переживаниях».
«А в последние несколько лет не происходило ничего, что бы могло задеть чувства кого-нибудь из прихожан? Не происходило ничего, что расстроило кого-то из общины, кто до этого смотрел на отца Костаса с благоговением?»
Нэнси опустила глаза и посмотрела на свои руки. Она нервно сплела пальцы и положила руки на колени, чтобы не было видно, что они дрожат: «Мне кажется, происходило, но случилось это до того, как я начала здесь работать. Лет десять назад произошёл один случай, о котором писали в местной газете. Мальчик-подросток из молодёжной группы заявил, что отец Костас его изнасиловал. Это было недвусмысленное заявление. Доказательств не было представлено, и, честно говоря, отец Костас ни за что бы этого не сделал. Однако когда появляются подобные заявления, касающиеся представителя католической церкви, они принимаются за чистую монету».
«Что случилось потом?»
«Мне говорили, что отцу Костасу приходили письма с угрозами. Прихожан стало на пятнадцать процентов меньше. Ему начали приходить электронные письма от неизвестных адресатов, содержащие порнографические материалы гомосексуального характера».
«Он сохранил эти письма?» – спросила Макензи.
«Он хранил их какое-то время, – ответила Нэнси. – Он обратился в полицию, но они так ничего и не выяснили. Когда стало ясно, что полиция ему не поможет, он удалил все письма. Я лично никогда их не видела».
«Что вы можете сказать о подростке, который выступил с заявлением? Если бы вы дали мне его имя, я бы могла с ним поговорить».
Нэнси покачала головой, и по лицу побежали слёзы: «Он покончил с собой через несколько месяцев. В предсмертной записке он признался в своей гомосексуальности. Это был ещё один удар по отцу Костасу. Теперь обвинения казались ещё более правдоподобными».
Макензи кивнула, думая, как поступить. Естественно, она понимала, что получить нужную информацию у скорбящей вдовы было очень сложно. Это становилось на порядок сложнее, если дело касалось старого разбирательства, наделавшего шуму в прессе, которое могло быть – а могло и не быть – правдой. Макензи решила, что нужно было узнать больше о молодом человеке, который подал заявление, а потом покончил с собой. Эту информацию она могла найти самостоятельно, не мешая женщине готовиться к похоронам отца Костаса.
«Мисс Алленсворт, спасибо большое, что уделили мне время, – сказала Макензи, вставая с дивана. – Примите мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты».
«Да благословит вас Господь, моя дорогая», – ответила Нэнси. Она тоже поднялась с места и проводила Макензи к выходу.
Уходя, Макензи дала ей карточку со своим именем и телефоном. «Я понимаю, что на вас многое навалилось, – сказала она, – но если в следующие несколько дней вы что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните».
Нэнси молча взяла визитку и положила её в карман. Затем она развернулась к Макензи спиной, сдерживая очередной приступ рыданий, и закрыла за собой дверь.
Макензи направилась к машине, доставая на ходу телефон. Она позвонила агенту Харрисону, который сразу взял трубку.
«Как продвигается расследование?» – спросил он.
«Пока не знаю, – ответила Макензи. – Можешь сделать мне одолжение и просмотреть материалы десятилетней давности, чтобы найти информацию о том, как отца Костаса обвинили в сексуальном насилии в отношении подростка, руководителя молодёжной группы. Мне важны любые подробности».
«Без проблем. Думаешь, это зацепка?»
«Я не знаю, – сказала она. – Мне просто кажется, что стоит проверить парня, который утверждал, что подвергся насилию со стороны священника, которого прибили гвоздями к дверям собственной церкви».
«Да, мысль разумная», – ответил Харрисон.
Макензи повесила трубку, вновь вспомнив «Страшилу» и Небраску. Она и раньше имела дела с преступниками, чьи действия имели религиозный подтекст. Макензи знала, что такие люди непредсказуемы и очень упёрты. Она не могла рисковать, а значит, должна была проверить все варианты.
Сев в машину, она поняла, что изнасилованный мальчик мог стать весомой зацепкой. К тому же, если не проверить его, то ей оставалось лишь вернуться в штаб-квартиру и зарыться в отчёты, надеясь, что криминалисты найдут что-нибудь стоящее.
И Макензи понимала, что пока она будет сидеть и ждать, когда дело само разрешится, у убийцы будет время, чтобы спланировать свой следующий шаг.
Глава пятаяЧасы на панели приборов показывали 3:08 ночи, когда пастор вышел из церкви.
Он наблюдал за ним издали через лобовое стекло. Он знал, что пастор – почти святой человек с безупречной репутацией, а его церковь была благословлена. И всё же он был разочарован. Иногда ему казалось, что святые должны быть как-то выделены на фоне остальных, чтобы их было легче заметить. Например, как на старых картинах, где у Иисуса над головой был виден золотой нимб.
Эта мысль его позабавила. Он видел, как пастор поздоровался с другим мужчиной, стоящим у машины, припаркованной рядом с церковью. Этот второй мужчина был каким-то помощником. Он видел его и раньше, но не обращал на него внимания. Этот помощник был в конце церковной служебной лестницы.
Нет, его больше интересовал архипастор.
Он закрыл глаза, пока мужчины разговаривали. Он молился, и в машине стояла полная тишина. Он знал, что мог молиться где угодно, и Бог всегда слышал его. Он уже давно понял, что Богу неважно, где ты находишься, когда молишься или исповедуешься в грехах. Необязательно находиться внутри огромного, безвкусно украшенного здания. В Библии фактически говорится, что такие украшенные здания оскорбляют Бога.
Когда с молитвой было покончено, он вспомнил слова из Писания. Он медленно произнёс их вслух хриплым голосом:
«В молитве не уподобляйся лицемерам, ибо они молятся в синагогах и на площадях, чтобы их видели другие».
Он вновь обратил свой взгляд к пастору, который отошёл от машины и направился к другому автомобилю.
«Лицемер», – сказал он голосом из смеси горечи и печали.
Он также знал, что Библия предупреждала о лжепророках апокалипсиса. В конце концов, именно по этой причине он делает то, что делает. Лжепророки, которые восхваляют Господа, а сами следят, как наполняются блюда для пожертвований, которые они пускают по рядам; а также те, кто проповедует об очищении от грехов и чистоте, со сладострастием наблюдая за маленькими мальчиками, – худшие из всех. Они хуже торговцев наркотиками и убийц. Они хуже насильников и самых отъявленных преступников.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
