Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
Покончив с популистскими жестами, он продолжал в быстром темпе. Одним из его немногих удачных нововведений — возможно, пока единственным — было то, что он сократил ежедневные совещания с сорока до пятнадцати минут, мягко установив несколько правил: не больше пяти минут на упражнения заднего ума — что сделано, то сделано; никаких шуток за столом, и в особенности анекдотов, — он их не рассказывает, и другие не будут. Он обратился к международным страницам.
— Выставка черепков в Анкаре? Это — новость? Восемьсот слов? Я просто не понимаю, Фрэнк.
Фрэнк Диббен, заместитель редактора международного отдела, объяснил, возможно не без насмешки:
— Понимаете, Вернон, это подразумевает кардинальную смену парадигмы в наших воззрениях на влияние ранней Персидской империи на…
— Смены парадигмы в черепках — это не новости, Фрэнк.
Тут осторожно вмешался сидевший рядом с Верноном заместитель главного редактора Грант Макдональд.
— Дело в том, что Джули не прислала материал из Рима. Пришлось заполнить…
— Опять? Что на этот раз?
— Гепатит С.
— А из «Ассошиэйтед пресс»?
— Наш был интереснее, — сказал Диббен.
— Ошибаетесь. Это совершенный мусор. Его не дала бы даже «Таймс литерари сапплмент».
Перешли к сегодняшнему номеру. Редакторы по очереди дали резюме своих материалов. Когда дошло до Фрэнка, он предложил в качестве передовицы свой материал о Гармони. Вернон выслушал его и ответил:
— Он в Вашингтоне, хотя должен быть в Брюсселе. Устраивает сделку с американцами за спиной у немцев. Сиюминутная выгода — с катастрофическими последствиями. Он был ужасным министром внутренних дел; как министр иностранных дел он еще хуже, а сделавшись премьером, к чему, похоже, дело и идет, он станет нашей погибелью.
— Все так, — согласился Фрэнк, за мирным тоном пряча ярость по поводу зарубленной статьи об Анкаре. — Все это вы изложили в своей передовице, Вернон. Но суть не в том, согласны ли мы со сделкой, а в том, важна ли она.
Вернон спрашивал себя, в силах ли он оставить Фрэнка в покое. Что он там — серьгу носит?
— Вот именно, Фрэнк, — сердечно произнес Вернон. — Мы в Европе. И американцы хотят, чтоб мы были в Европе. Особые отношения — достояние истории. Сделка не важна. Сообщение о ней пойдет на внутренних страницах. А Гармони между тем мы по-прежнему будем делать неприятно.
Они выслушали спортивного редактора, чей раздел Вернон недавно увеличил вдвое за счет искусства и литературы. Настал черед Леттис О’Хары, заведующей отделом очерков.
— Я хочу знать: мы даем о детском доме в Уэльсе?
Вернон сказал:
— Я видел список гостей. Много важных шишек. Суды нас разорят, если что-то будет не так.
На лице Леттис выразилось облегчение, и она перешла к организованному ею журналистскому расследованию медицинского скандала в Голландии.
— По-видимому, есть врачи, пользующиеся законами об эвтаназии для…
Вернон перебил ее:
— Сиамских близнецов надо будет дать в пятницу.
Послышались стоны. Но кто возразит первым? Леттис:
— У нас даже нет фото.
— Так пошлите кого-нибудь в Миддлсбро сегодня же. — Наступило угрюмое молчание, и Вернон продолжал: — Слушайте, они работают в местном санитарном управлении, в отделе перспективного планирования. Мечта редактора.
Редактор внутренних новостей Джереми Болл сказал:
— Мы договорились на прошлой неделе, и все было в порядке. А вчера он звонит. То есть другая половина. Другая голова. Разговаривать не хочет. Фотографироваться не хочет.
— О господи! — воскликнул Вернон. — Неужели не ясно? Как раз то, что надо. Они рассорились. Ведь первым делом каждому хочется знать: как они улаживают споры?
Леттис смотрела хмуро.
— Кажется, есть следы укусов, — сказала она. — На обоих лицах.
— Великолепно! — закричал Вернон. — До них еще никто не добрался. В пятницу, пожалуйста. Третья полоса. Продолжим. Леттис. Шахматное приложение на восьмой странице. Честно говоря, не убежден.
2
Прошло еще три часа, прежде чем Вернон снова остался наедине с собой. Он был в туалете; глядя в зеркало, мыл руки. Отражение было на месте, но не вполне убеждало. Ощущение — или неощутимость — по-прежнему справа, как тугая шапка. Проводя пальцем по черепу, он мог определить границу, разделительную линию, где ощущение в левой части головы сменялось не то чтобы своей противоположностью, но своей тенью — или своим призраком.
Пока он держал руки под сушилкой, вошел Фрэнк Диббен. Вернон понял, что молодой человек явился сюда поговорить, ибо по опыту всей жизни знал, что мужчине-журналисту нелегко и нежелательно мочиться при главном редакторе.
— Послушайте, Вернон, — сказал Фрэнк, став перед писсуаром. — Прошу извинить за утреннее. Вы совершенно правы в отношении Гармони. Моя оплошность.
Чтобы не оглядываться и не наблюдать за отправлениями заместителя международного редактора, Вернон еще раз включил горячий воздух. Диббен в самом деле облегчался обильно, даже оглушительно. Да, если Вернон кого и уволит, то Фрэнка, который энергично между тем отряхивался, чуть дольше, чем следовало, и продолжал свою апологию.
— Да, вы были совершенно правы — не надо уделять ему слишком много места.
«Голодный блеск у Кассия в глазах,[14] — подумал Вернон. — Возглавит свой отдел, потом захочет на мое место».
Диббен подошел к умывальнику. Вернон тронул его за плечо — прощая.
— Ничего, Фрэнк. Предпочитаю выслушать противоположное мнение на совещании. В этом весь смысл.
— Очень мило с вашей стороны, Вернон. Не подумайте, пожалуйста, что я собирался миндальничать с Гармони.
Этот фестиваль обращений друг к другу по имени знаменовал конец беседы. С коротким ободряющим смешком Вернон вышел в коридор. Прямо за дверью его дожидалась Джин с пачкой писем на подпись. За ней стоял Джереми Болл, за ним — Тони Монтано, директор-распорядитель. Кого-то еще, подошедшего к очереди сзади, Вернон не разглядел. Главный редактор двинулся к кабинету, на ходу подписывая письма, а Джин перечисляла ему встречи, назначенные на эту неделю. Все двигались вместе с ним. Болл говорил:
— С этим фото из Миддлсбро. Я не хотел бы таких же неприятностей, как с Олимпиадой инвалидов. Я думаю, нужно фото без затей…
— Мне нужен будоражащий снимок, Джереми. Джин, я не могу встретиться с обоими в одну неделю. Это будет плохо выглядеть. Скажите ему — в четверг.
— Мне виделось строгое, в викторианском духе. Портрет с достоинством.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
