– У тебя завтра экзамен по воздушной защите, так ведь?
Бриг передернула плечами.
– Открою тебе тайну. Представители нашей расы даже с похмелья способны принимать облик драконов; но летать с похмелья без зигзагов – дело очень трудное. А магистр Эйлер потребует от тебя не только ровного лёту, но и всяких воздушных трюков. Хлебнешь мьяду сегодня – не выдержишь экзамен завтра.
– Ты тоже последние экзамены не выдержишь – тебя к ним просто не допустят, – съязвила Бриг.
Кэль приложил ладонь к груди.
– Как ты жестока, сестра.
Бриг усмехнулась.
– Вот папа узнает – попляшешь ты у него. В третий раз он за тебя не вступится. Да и первые два раза вступался только потому, что они с магистром Эйлером друзья.
– А еще потому – да простят меня за это Небеса, – что в нашей семье надо или оканчивать Академию с отличием, или не оканчивать вовсе. – Кэль заговорил низким голосом, подражая отцу: – «Диплом с отличием или солдатская шинель, сын мой! Одно из двух! Третьего не дано!»
Бриг наконец смягчилась и взяла брата за руку.
– Ты мог бы окончить с отличием. Ты в классе самый способный, Кэль.
– А вот с этим позвольте не согласиться, – встрял Раум.
Кэль заулыбался, хотя слова сестры его раздосадовали. Подавшись ближе к Рауму, он произнес:
– Зачем показывать им то, что они не желают видеть?
Прежде чем принцесса успела ответить, Кэль выпрямился и продолжал твердым голосом:
– А теперь ступай в свои покои и готовься к экзамену. Или крась когти, или занимайся еще чем-нибудь, подобающим четырнадцатилетней принцессе. И не вздумай вернуться сюда и отведать мьяду.
– Хорошо.
Бриг напоследок сверкнула глазами; впрочем, грозного взгляда не получилось.
– Я повинуюсь, но лишь потому, что не хочу прибавлять тебе неприятностей. Я сочувствую тебе, Кэль.
Принц распахнул дверь и широко улыбнулся. За улыбкой он прятал некое чувство, разбуженное жалостью Бриг. Возможно ли, чтобы сестренка разглядела в нем то, чего в упор не видит умудренный опытом отец?
Кэль нарочно долго глядел вслед Бриг – старался овладеть собой. Когда болезненная, обиженная гримаса на его лице сменилась беззаботной улыбкой, Кэль вернулся к гостям. Схватив первую попавшуюся кружку, принц осушил ее и распорядился:
– Играйте, музыканты! Танцуйте, друзья мои! Слуги, эй! Еще мьяду!
До приезда родителей оставалось целых пять часов. Король и королева повезли старшего сына на передовую. По возвращении они разберутся с младшим сыном.
И будь проклят Кэль, если предстанет перед родительским судом в трезвом виде.
***
Занималась заря. Звучала последняя песня. Большинство кадетов давно разошлись по казармам, расположенным тут же, возле внушительного и довольно неуклюжего королевского замка. Остались только ближайшие друзья принца – Джин и Трагг.
Твердо решившись выжать максимум из последних часов свободы, Кэль отвесил Джин глубокий поклон и протянул ей руку.
– Позвольте пригласить вас на танец.
– О Небеса, я уж думал, этого никогда не случится!
Трагг ухватил принца своей мясистой лапищей и попытался с ним вместе изобразить пируэт. Затея не удалась.
– Я не тебя приглашаю, ящер ты разъевшийся! – Кэль высвободился и повторил попытку. – Я хочу танцевать с Джин.
Трагг осклабился.
– Я танцую лучше, мой принц.
– На тебя, на динозавра, в Элдре девиц не напасешься, – фыркнула Джин и плечом оттолкнула Трагга, после чего поправила свои стриженые темные волосы.
– Еще бы! Девицы, как меня увидят – так и падают без чувств от восхищения. А наше высочество только одну девицу способно впечатлить.
И Трагг подмигнул принцу.
– Если твоя цель – производить впечатление на девиц, прибереги силы для полетов. В небе тебе равных нет, – произнес Кэль, беря Джин за руку и пускаясь с ней в пляс.
– Что верно, то верно! – Трагг хлопнул обоих по спинам с такой силой, что Джин почти упала принцу на грудь, после чего пошел цедить из бочонка остатки мьяда.
Гремели барабаны, надрывались скрипки, но Кэль перегорел, выдохся и не попадал в такт. Предстоящая встреча с отцом угнетала его, давила на грудь, будто валун. Кэль прикрыл глаза, его ладони еле касались талии Джин. Он предоставил своей партнерше вести танец. Принц пытался предугадать реакцию родителей.
Матушка станет хмуриться – не столько из-за отчисления, сколько из-за того, что Кэль вновь ее разочаровал. Потом Кэль, конечно, рассмешит матушку рассказом о том, как вместе с ребятами запер в уборной магистра Эйлера, и тогда матушка смягчится.
Брат будет смотреть свысока, но Кэль позднее отыграется – стукнет его как следует.
Отец же… Отец на этот раз не вступится за младшего сына перед магистром Эйлером. Два раза он просил восстановить принца в Академии – в третий раз не попросит. Потому что теперь Кэлю точно не светит диплом с отличием. Его отправят прямехонько на передовую, чтоб научился отвечать за свои поступки или погиб как герой. Это давняя отцова угроза; правда, до сих пор вмешивалась матушка.
Но теперь не поможет даже вмешательство Небес. Принцу следовало бы испытывать страх. Следовало бы продумать убедительные аргументы и слезоточивые извинения. Однако Кэль чувствовал только облегчение, только странное спокойствие при мысли, что угроза, висевшая над ним, подобно мечу, в течение двух лет, наконец-то станет реальностью.
С грохотом распахнулась дверь. Принц обернулся, под ложечкой противно заныло. Хрупкое спокойствие мигом испарилось при взгляде на взволнованного пажа.
– В тронном зале необходимо присутствие Его королевского высочества принца Кэльванишмира.
Кэль шел за пажом по длинному каменному коридору, что делил пополам подземелье. Оба сердца принца ныли и тосковали в груди.
Что скажет отец, если Кэль признается: он сыграл эту шутку – поистине достойную попасть в анналы Государственной военной академии – лишь потому, что все остальные почести в этом учебном заведении тремя годами ранее завоевал Рагванишнар?
Башмаки скрипели, когда Кэль поднимался по ступеням на галерею, ведшую к тронному залу. По галерее гулял ветер, холодил бронзовые своды. В пространство между колоннами были видны пустынные окрестности замка.
И вот Кэль стоит перед массивными дверями тронного зала, глаза ему режет золотой блеск рунических надписей. Позвоночник принца сам собой выпрямляется и застывает (такой выправки добивался от кадетов магистр Эйлер). Двери медленно открываются, и к принцу делает шаг сам Эйлер. Отстраняет пажа, обнимает окаменевшие плечи принца. Кэль потрясен такой фамильярностью. По какому праву Эйлер не пускает его в тронный зал, к отцу? Кэль хочет возмутиться, но его взгляд падает на лицо магистра.
