Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
Когда дверь за ней закрылась, мы переглянулись и уже собирались вздохнуть с облегчением, когда донесшийся со стороны кухни тихий шорох заставил нас обернуться. В дверях кухни стояла дочь хитменовской кухарки Берты Матильда – стояла и смотрела прямо на нас. Она была моложе нас года на три, и я еще никогда не слышала от нее ни слова. Кожа у нее была темной, словно крепкий кофе, в который добавили самую капельку сливок, а большие карие глаза смотрели настороженно и внимательно. Сара Бет звала ее Черным Призраком, потому что Матильда передвигалась бесшумно, как привидение, появлялась неожиданно или следила за происходящим из какого-то укромного уголка, но стоило к ней обратиться, как она тотчас убегала.
– Привет, Черный Призрак! – сказала ей Сара Бет с улыбкой, которая мне совершенно не понравилась, поскольку в ней явно чего-то недоставало. Быть может, самой обычной доброжелательности. Думаю, если бы я позволила себе обратиться к черной прислуге с подобной улыбочкой, тетя Луиза засунула бы мне в рот целый кусок мыла «Лайфбой».
Матильда ничего не ответила, но и не двинулась с места. Еще некоторое время она продолжала смотреть на нас, потом, так и не издав ни звука, вернулась в кухню. Глядя на бесшумно закрывшуюся за ней дверь, я невольно спросила себя, как много Матильда видела и слышала.
Вскоре после этого за мной приехал дядя Джо, так что нам с Сарой так и не удалось поговорить о том, что́ мы узнали. Я, однако, продолжала спрашивать себя, как могло случиться, что все эти мертвые младенцы оказались в семейной Библии, а Сара Бет – нет. Глядя из окна автомобиля на хлопковые поля, я пыталась прикинуть различные варианты. «У каждого человека есть свои тайны», – подумала я наконец, вспомнив о своей матери. Я никак не могла понять, почему мама спрыгнула с моста.
Похоже, теперь я до конца жизни была обречена гадать, что́ было во мне такого, что мама не захотела остаться со мной.
Глава 3
Вивьен Уокер Мойс. Индиэн Маунд, Миссисипи. Апрель, 2013
Я проснулась в комнате, в которой спала еще в детстве. Яркое солнце пробивалось сквозь розовые тюлевые занавески, и в его лучах плясали сверкающие пылинки. Большие яркие бабочки размером с мою ладонь все так же усеивали обои, которые, впрочем, слегка отклеились по углам и на стыках. Ничего удивительного: мне было восемь с небольшим, когда моя мать в очередной раз исчезла в неизвестном направлении, и Бутси повезла меня в магазин, чтобы я сама выбрала для своей комнаты новые обои. (Можно было подумать, что отъезд Кэрол-Линн был лишь поводом для того, чтобы слегка освежить обстановку, в которой проходило мое детство.) Предыдущие обои в моей комнате, кстати, тоже были с бабочками, но их нарисовала от руки сама Бутси еще до того, как я родилась; они мне ужасно нравились, поэтому в магазине я снова выбрала обои с бабочками, только не с розовыми, а с разноцветными. С тех пор, как эти обои наклеили на стены, прошло девятнадцать лет, и сейчас, глядя на их незамысловатый рисунок, я невольно подумала о том, что в этой части мира (по крайней мере, на первый взгляд) так ничего и не изменилось.
– Эй, я здесь!..
Я повернулась на голос и увидела Триппа, который сидел в кресле и протягивал мне аккуратно сложенный носовой платок. Он ослабил галстук, закатал рукава рубашки и стал больше похож на мальчишку, которого я когда-то знала.
Когда я не потянулась за платком – я просто не знала, зачем он мне нужен, Трипп добавил:
– Ты плакала во сне.
Не отвечая, я закрыла глаза и попыталась припомнить, что же мне снилось, но сновидения уже таяли, теряя фактуру и объем, словно оседающая мыльная пена. От моих прикосновений они исчезали еще быстрее, так что вскоре от них не осталось ничего, кроме гнетущего ощущения опустошенности.
Трясущимися руками я взяла платок и прижала к глазам.
Потом я вспомнила странный наряд моей матери, вспомнила Томми, вспомнила белый череп на черной земле, поваленный кипарис и разбросанную вокруг обугленную кору.
– Что… что это за кости? – проговорила я неуверенно, словно пробуя голос. – Чьи они?
– Пока не знаю. – Трипп пожал плечами. – Судебно-медицинская лаборатория штата обещала прислать экспертную бригаду, чтобы извлечь кости из земли по всем правилам. На вашем участке находится старый индейский курган, так что кости, возможно, оттуда, но я в этом сомневаюсь. Во-первых, они не настолько старые, к тому же курган находится довольно далеко от кипариса. С другой стороны, совершенно очевидно, что скелет пролежал в земле несколько десятилетий, так что сказать, кто это может быть, мы сможем только после нескольких экспертиз.
Речь Триппа звучала неторопливо, почти протяжно, и сейчас я обратила на это внимание, поскольку успела привыкнуть к телеграфной скороговорке жителей Западного побережья, к проглоченным окончаниям и кастрированным предложениям, похожим на эсэмэски. До этого момента я даже не представляла, насколько мне не хватало певучего южного говора с его растянутыми гласными и отчетливыми паузами между словами и предложениями – паузами, которые давали человеку возможность прислушаться и понять смысл сказанного.
Откинувшись на спинку кресла, Трипп несколько мгновений молча меня разглядывал.
– Помнишь, ваша служанка Матильда ни за что не хотела подходить к этому дереву? Она говорила, что это заколдованное место и там можно встретить ду́хов, а мы этим пользовались. Каждый раз, когда нам удавалось утащить из кухни печенье, мы сразу бежали к кипарису, зная, что туда-то Матильда за нами ни за что не пойдет!
Он еще что-то говорил, но я уже не могла сосредоточиться на его слова. Коварная головная боль сдавила виски, а в глазах потемнело.
– Трипп… – с трудом выдавила я. – Я оставила в машине свою сумочку с лекарством. Ты не мог бы…
Я осеклась, услышав знакомый звук. Отняв от лица носовой платок, я увидела, что Трипп держит в руке и слегка потряхивает знакомый пластиковый флакон.
– Это довольно сильное средство, Вив. Я уже не говорю о двух пустых флаконах из-под другого лекарства, которое тоже…
– Где ты это взял?! – воскликнула я, чувствуя, как первоначальное смущение уступает место гневу.
– Томми перенес в дом твои чемоданы и сумочку. Сумочка была не закрыта, таблетки выпали, а я их подобрал.
– Тебе обязательно надо было читать этикетку?
Трипп посмотрел на меня пристально, и я поняла, что он не ответит. Это, впрочем, было вполне в его характере, который я успела неплохо изучить за столько-то лет. С Триппом мы подружились еще в детском саду: наши фамилии начинались на одну букву (Мойс – Монтгомери), поэтому и в столовой, и в игровой мы сидели рядом.
– Это, конечно, не твое дело, – сказала я, – но я не принимала лекарства, пузырьки от которых ты нашел в моей сумочке. Я высыпала эти таблетки в туалет.
– Но сохранила флаконы, чтобы показать их в аптеке вместо рецепта, если лекарство снова тебе понадобится.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
