Она выпила горький состав, блаженствуя от вкуса его крови, жалея, что пришлось испортить первую пробу зельем. Когда он трогал ее лицо, ладонь была совсем рядом с клыками… Он не боялся ее — она ненавидела, когда ее боятся. Впрочем, она могла бы научить его бояться ее так, чтобы доставлять ей удовольствие. Чтобы доставлять удовольствие им обоим.
Томас. Это безумие. Кто этот человек, что заставляет меня так остро чувствовать? Понимает ли он? Есть ли что-то, что он прячет от меня, или он так же сбит с толку, как я?
Цвета исправлялись, предметы приобретали более реальные очертания. Ей надо попасть в машину, но зелье делает ее апатичной. Она могла бы переждать здесь, а Томас за ней присмотрит… Нет, не Томас. Джейкоб. Она моргнула. Нет, она не может здесь остаться. Она пробыла здесь слишком долго — и раскрылась.
Джейкоб не понимал, какого черта тут происходит. Это не действие голода. В этом он был уверен. Это болезнь. Женщина, которая одним небольшим усилием сбила его с ног, теперь была хрупкой, как привидение. После приема лекарства клыки медленно втянулись, взор стал полночной тьмой и нефритом, и глядела на него она так, будто в ней жила душа ночи. Взгляд, который манил мужчин, даже когда их сковывал ледяной ужас.
— Доверие. Томас сказал доверять.
В ее глазах было что-то лихорадочное.
— Доверие надо заслужить, миледи. Если позволите, я начну.
Она посмотрела вниз. Проследив ее взгляд, Джейкоб увидел, что его кровь была на ее коже и на юбке. Когда он снова взял полотенце со столика, она не стала возражать, чтобы он вытер ей ладонь. С пятнами на юбке он ничего не мог поделать.
— Прошу прощения.
Она кивнула, наблюдая за ним зачарованным взглядом.
— Тебе повезло, что я не ношу белое. Я бы получила громадное удовольствие, наказывая тебя за то, что ты его испачкал.
Такая угроза со стороны вампира должна была устрашать. Но почему он почувствовал лишь возбуждение, когда пальцы ее руки дотронулись до раны?
Соберись. Сейчас ей нужно больше, чем твой член. Томас предупреждал, что Лисса обладает поразительной, выводящей из себя способностью возбуждать мужчин в любой ситуации. Однако сейчас верх одерживало беспокойство.
Ее рука перестала двигаться, сжавшись в неожиданном спазме. Хотя Лисса была маленькой женщиной, едва достававшей ему до плеча, Джейкоб был уверен, что отпечатки ее пальцев на предплечье останутся надолго. Боль, впрочем, была частью бытия человека-слуги. Когда он стоял перед алтарем в монастырской часовне, кровь запекалась на его спине и кружилась голова, тело просило пощады, и он это понял. Томас готовил его бичеванием. Физическое страдание должно быть частью его заслуг перед леди, и оно не должно отвлекать его от заботы о ней.
Конвульсивное движение и дрожь руки привлекли внимание Джейкоба к ее лицу. Линии вокруг рта углубились.
— Миледи.
Она обмякла в кресле, и он ее поддержал. Волосы запутались у него в пальцах.
— Отнеси меня к двери, Джейкоб. — Ресницы затрепетали, показав на миг зеленые глаза. — Шофер… Мистер Ингрем должен быть там, снаружи. Он доставит меня домой.
5
Она не приглашала его отправиться с ней. Он мог проводить ее до машины, и на этом все. Он едва сдерживал разочарование.
Томас говорил, что внедрение в дом Лиссы займет некоторое время. Он предложил Джейкобу несколько разных планов действия, чтобы выполнить их со временем, и маникюр был первым из них. Поэтому, хотя Джейкоб и не планировал провала на сегодняшнюю ночь, он был к нему готов. Но Томас не знал, что с Лиссой что-то не так. Джейкоб чувствовал, как его сердце сжимается от страха, а разум полнится вопросами. Было очевидно, что она нуждалась в защитнике гораздо больше, чем представлял себе Томас.
Но то, как она посмотрела на него, доверившись ему хотя бы на миг, отодвинуло тревожные мысли. Он бережно устроил ее в кресле и вытащил из соснового шкафчика несколько предметов, не предназначенных для маникюра. Краги для предплечья с набором деревянных дротиков с серебряными наконечниками и маленьких ножичков — и девятимиллиметровый пистолет. Он стащил лосины, натянул потертые джинсы и ботинки, после чего убрал пистолет в поясную кобуру на задней стороне ремня. Быстро зашнуровал краги и проверил спусковой механизм. Надев темно-синюю рубаху с длинными рукавами, он застегнул достаточно пуговиц, чтобы она скрывала краги и пистолет и в то же время была свободна, и он мог легко до них добраться.
От того, что Лисса потеряла сознание, была одна несомненная польза. Джейкоб был уверен, что если бы полез при ней за оружием, она впечатала бы его лицом в стену, заподозрив вражескую ловушку. Он считал, что первая встреча — не самое подходящее время рассказывать, что среди множества других занятий он в том числе был охотником на вампиров. Он надеялся на более свободную и дружескую минуту, чтобы включить эти сведения в беседу, хотя теперь уже сомневался, расслабляется ли когда-нибудь эта женщина.
В данном случае ее отключили силой. Нагнувшись, Джейкоб поднял ее на руки. Щека прижалась к его груди, и эта ее явная беспомощность была ему наградой.
Когда он вышел в фойе, лимузин стоял на парковке под фонарем.
— Что с ней? — спросил охранник на ресепшне.
Джейкоб кивнул:
— Вырубилась. Я проверю, чтобы добралась домой.
Он старался говорить небрежно, будто не произошло ничего необычного. Он с трудом добился, чтобы Мартин воспринял его как замену Макса, но понимал, что перейдет все границы, если будет действовать, будто что-то не так.
— Макс предупреждал, что она иногда вот так дремлет. Поздний час и все такое. Думаю, она на каких-то препаратах для снятия тревожности.
— Странная она. Из богатых. — Охранник покачал головой.
— Ее лимузин здесь. Можешь попросить его подъехать к двери?
Мартин поднялся.
— Конечно. Сейчас приду.
Когда охранник вышел, Джейкоб почувствовал, что его ноша пошевелилась.
— Отпусти меня.
Она смотрела на него снизу вверх, как раздраженная кошка, увидевшая возле себя слюнявого лабрадора.
— С вами приключился обморок, миледи.
Ироничная усмешка тронула ее губы.
— Прямо как викторианская героиня. Поставь меня, Джейкоб.
Он позволил ее ступням коснуться пола, но держал руки на ее талии и поддержал, когда она покачнулась.
— Что-то я не вписываюсь в грозный образ, который, без сомнения, изображал Томас, — прокомментировала она.
— Он сказал, что вы безобиднее котенка. — Джейкоб живо припомнил, как она послала его на колени легким движением двух пальцев. Отвечая на ее двусмысленный взгляд, добавил: — Я уверен, что ваше прошлое замусорено мужчинами, достаточно глупыми, чтобы недооценивать вас, миледи. Я не хочу стать одним из них.
