— И чего же именно вы хотите от меня, ваше величество? — спросил Заид.
— Ты возглавляешь Чародейскую коллегию, друг мой, и ты всегда был чувствителен к особенностям практикуемой Арвашем магии. И если кто способен выяснить, не колдовство ли Арваша стало причиной появления фанасиотов, то это именно ты. Возможно ли это установить по тому немногому, чем мы располагаем? — Крисп постучал пальцем по письму Таронития.
— Интересный вопрос, — отозвался Заид и задумался, глядя скорее сквозь Криспа, чем на него. — Пожалуй, это можно проделать, ваше величество, — сказал он наконец, — хотя потребуются весьма тонкие волшебные действия. Основным магическим принципом можно назвать закон сходства — иными словами, одинаковые причины приводят к одинаковым последствиям.
В данном случае, как мне кажется, наиболее эффективной станет инверсия этого закона в попытке установить, проистекают ли одинаковые последствия нынешние и прошлые беспорядки и нанесенный действиями Арваша ущерб империи — из одинаковых причин.
— Ты лучше меня знаешь свое дело, — ответил Крисп. Он никогда не пытался изучать теорию магии; для него имели значение только результаты, получаемые посредством волшебства.
Заид, тем не менее, продолжил объяснение, желая, наверное, обдумать вслух возникшую у него идею:
— Подходящим может оказаться и закон сродства, Если Арваш находился в физическом контакте с кем-либо из фанасиотов, а тот, прямо или косвенно, вступал в контакт со священником Таронитием, то следы этих контактов могут проявиться на лежащем перед нами пергаменте. При обычных обстоятельствах два или три промежуточных контакта безнадежно исказили бы природу исходного. Однако сила Арваша, а также наше понимание сущности его силы, настолько велики, что даже еще несколько промежуточных контактов вряд ли помешали бы обнаружению.
— Как скажешь, — охотно согласился Крисп. Вероятно, лекции, которые Заид читал в Чародейской коллегии, научили его излагать основы магического искусства столь ясно, что они становились понятными даже Автократору, не имевшему ни способностей, ни интереса к практической магии. — И сколько тебе потребуется времени на подготовку?
Взгляд Заида вновь стал отрешенным.
— Письмо, разумеется, я заберу с собой. Затем мне нужно будет выяснить точную обстановку, в которой можно начинать магические действия, собрать необходимые материалы… конечно, не обязательно в такой последовательности.
Будь сейчас война, ваше величество, я попробовал бы уже завтра или даже сегодня вечером. Однако я буду больше уверен в результате, если затрачу на подготовку день или два.
— Готовься столько, сколько сочтешь необходимым, — сказал Крисп. — Если за фанасиотами стоит Арваш, нам необходимо это знать. А если создастся обратное впечатление, то мы должны быть уверены, что он не пустил в ход магию, маскируя свое участие.
— Совершенно верно, ваше величество. — Заид сунул письмо Таронития в мешочек на поясе, затем встал и начал было простираться перед Криспом, как того требовал этикет перед уходом от Автократора. Крисп махнул рукой, чтобы волшебник не утруждал себя церемониями. Кивнув, тот добавил:
— Я приступлю к работе немедленно.
— Спасибо, Заид. И если Арваш к этому причастен… — Крисп оборвал себя на полуслове. Если Арваш вновь начал мутить воду, то Крисп не заснет спокойно, пока не одолеет принца-колдуна… или пока тот не одолеет его. В последнем случае его сон станет вечным. Заид понимал это не хуже Автократора.
— Так или иначе, ваше величество, но мы все узнаем, — пообещал он и торопливо вышел — подготавливать магическую процедуру для обнаружения Арваша.
Крисп прислушивался к его шагам в коридоре, пока они не стихли.
Он считал, что ему повезло, раз ему служат такие люди, как Заид. Когда его ненадолго оставляла скромность, он также начинал думать, что их присутствие отражает качество его правления: разве столь порядочные и способные люди станут служить злобному и глупому хозяину?
Крисп встал, потянулся и тоже вышел в коридор. Навстречу шел Фостий. Оба остановились — Крисп в дверях, а его наследник посередине коридора.
Фостий, кроме всего прочего, был для Криспа живым напоминанием о том, что править он будет не вечно. Крисп помнил, как брал новорожденного у повитухи и носил его на руках. Ныне они почти сравнялись ростом; Фостий не дотягивался до отца на дюйм-другой, но и Дара тоже была ниже мужа.
Фостий был и живым напоминанием о своей матери. Убери аккуратно подстриженную темную бороду — теперь уже густую и вьющуюся, как у мужчины, — и увидишь лицо Дары: его черты были не столь рублеными, как у Криспа, а во внутренних уголках глаз виднелась такая же четкая складочка, что и у матери.
— Доброе утро, отец, — сказал он.
— Доброе утро, — ответил Крисп, гадая, как и всегда, он ли отец ему. Юноша не походил на него, но и на Анфима тоже. В нем, несомненно, не было прирожденной настойчивости Криспа; когда отец попытался показать парню, как управляют империей, Фостий быстро потерял к этому занятию интерес. Крисп весьма сожалел об этом, но в свое время насмотрелся на Анфима и понимал, что из человека нельзя сделать правителя против его воли.
Утренним приветствием разговоры Криспа и Фостия обычно и ограничивались.
Крисп ожидал, что Фостий и сейчас, как обычно, пройдет мимо, не сказав больше ни слова, но сын удивил его вопросом:
— Что вы в такую рань обсуждали с Заидом, отец?
— В западных провинциях возникли проблемы с еретиками.
Крисп произнес эти слова спокойно, не желая, чтобы Фостий заметил его встревоженность. Если у парня есть желание учиться, то он преподаст ему урок.
Но скорее всего, с легкой печалью подумал Крисп, Фостий спросил лишь потому, что увидел Заида — волшебник был для него кем-то вроде любимого дядюшки.
— А что за ересь?
Крисп, вспомнив письмо Таронития, объяснил, насколько смог, суть фанасиотской ереси. Второй вопрос удивил его меньше первого; теология была в Видессе любимым интеллектуальным упражнением. Миряне, обсуждавшие святые заповеди Фоса, не боялись спорить даже со вселенским патриархом.
Фостий задумался, потирая подбородок унаследованным от отца жестом, потом сказал:
— Рассуждая теоретически, отец, я согласен с тем, что их доктрины кажутся суровыми, но это вовсе не означает, что их вдохновил Скотос. Возможно, последователи Фанасия не правильно поняли, как следует эти доктрины воплощать, но…
— В лед все теории! — рявкнул Крисп. — Для меня важно, что эти маньяки рыщут по стране и убивают всех, кто с ними не согласен. Так что прибереги свои драгоценные теории для школьного класса.
— Я просто хотел сказать… — Фостий поднял руки. — А, какой смысл? Ты все равно не станешь слушать.
Что-то сердито бормоча, он пошел прочь по коридору.
Старший Автократор вздохнул, глядя ему вслед. Может, было бы лучше, если бы они ограничились приветствиями — тогда не пришлось бы и ссориться. Но Крисп никак не мог понять, как Фостий ухитрился найти добрые слова для еретиков-бандитов.
