Мы смотрели друг на друга.
– Сдай письмо, – сказал я. – Оно не твое. Они написали его всем в Лондоне.
Он смотрел на меня остановившимися глазами. Я встал и вышел.
Солдаты еще не раз поднимались на айсберги и снова спускались вниз, а если кто из них и сообразил, как подняться выше самого верха, то нам об этом не рассказывали. Если оно вообще существует, это место – выше верха. Никто из неофициальных исследователей не вернулся. Я перестал дружить с Сэл, а Робби, когда появился, уже не дружил со мной.
Мне было легко избегать Йена, когда он снова пришел в школу. Но иногда я еще ловил его взгляд где-нибудь в столовой или в классе. Когда такое случалось, я говорил себе что-нибудь вроде «Я первым его увидел», имея в виду сугроб, в котором лежала та пластиковая штука. Не знаю, отдал он то письмо властям или нет – если да, то они его не опубликовали.
Раньше я то и дело ждал встречи с ним. Я все еще живу в том же районе, и он тоже долго жил здесь, но потом Лондон разлучил нас окончательно. Мать, правда, говорила мне когда-то, что он навещал старый сад Нэнти, из уважения, а это, по ее словам, было очень мило с его стороны. Думаю, теперь его отправили куда-нибудь на позиции.
Я всегда думал, что буду заниматься чем-то, связанным с айсбергами, но я работаю в импорте-экспорте. Много времени провожу в Европе. Не раз посещал Большой Брюссельский Риф. У меня даже есть открывалка для бутылок в виде бельгийского флага, вырезанного из обломка его коралла.
Наверное, в любом деле, даже таком скучном, как мое, есть свои легенды. У нас, если что-то вдруг начинает тормозить отлаженную цепочку поставки или сбыта, вокруг этого сразу возникают всякие дикие слухи. Но самое странное в том, что потом всегда оказывается – в каждом слухе есть доля правды. Я нередко вижу в новостях упрощенные версии тех событий, о которых давно знаю из сплетен.
Вот сейчас, к примеру, тормозятся поставки компонентов к электронному оборудованию из Японии. Ходят упорные слухи о том, что рабочих не пускают на заводы, а их не пускают на заводы потому, что цеха стали непригодными для эксплуатации – в них выросли джунгли.
Я люблю наши лондонские айсберги. Они по-прежнему плавают у нас над головами и бизнесу не мешают.
Надо сказать, что правительство все же добралось до самой их верхотуры. Не знаю, почему это так меня беспокоит, но мне все время кажется, что британские солдаты следят за мной сверху, из того, другого неба, с угловатых уступов ледяных гор. А еще никто больше не призывает их взрывать – наверное, не без причины.
Йен служит теперь в армии, в новых специализированных ледовых войсках. Так что он вполне может быть среди тех, кто следит оттуда, сверху. Это же он выпил воду. А я только воздух вдохнул.
В любое время года айсберги источают холод. С них сыплется мелкая ледяная крошка, а еще они вымораживают из воздуха под собой влагу, и она пушистыми искристыми хлопьями выпадает на землю. Иногда проснешься утром и видишь – ага, ночью прошел айсберг: на земле осталась дорожка из тонкого льда, чуть припорошенного снегом, похожая на серебристый след улитки. Даже в разгар лета можно раздвинуть занавески и обнаружить на стеклах морозные узоры. А выйдя из дома, поскользнуться на ледяной полосе, которая делит улицу надвое.
Поза Новой смерти
Первый документально зафиксированный случай Новой смерти произошел 23 августа 2017 года в Джорджтауне, Гайана. Около 14 часов 45 минут пополудни Джейк Моррис, библиотекарь, пятидесяти трех лет, вошел в свою гостиную и обнаружил, что его жена, фармацевт Мари-Тереза Моррис, пятидесяти одного года, лежит на полу лицом вверх и не шевелится.
– Я распахнул дверь и сразу увидел ее подошвы, – рассказывал он позже.
Мистер Моррис объяснил, что пощупал у жены пульс, но нашел ее уже холодной. Его заявление о том, что он подошел к ней сбоку, породило немало разногласий в среде неотанатологов, поскольку подобное действие в отношении умершего Новой смертью невозможно. Преобладающее мнение таково, что огорченному супругу просто слегка изменила память. В незначительном меньшинстве те, кто утверждает, что нет никаких оснований подозревать ошибку и что миссис Моррис, видимо, следует считать староумершей, чей статус изменился через несколько секунд после того, как ее обнаружил муж.
Мистер Моррис подошел к телефону, который находился в северо-восточном углу комнаты, и вызвал «Скорую». Когда он вернулся к телу, Новая смерть уже явно вступила в свои права.
– Я обернулся, – рассказывал он, – и снова увидел ее подошвы. Они были повернуты прямо ко мне. Как в самом начале.
Пока он говорил по телефону, тело миссис Моррис, очевидно, совершило поворот в горизонтальной плоскости приблизительно на 160 градусов вокруг точки, расположенной где-то в районе талии покойницы.
Сильно встревоженный, мистер Моррис попробовал обойти тело кругом, но остановился, когда, по его словам, «ее ноги опять стали поворачиваться за мной». Тело миссис Моррис вертелось, как игла компаса, и, куда бы ни направился ее супруг, он всюду видел ее пятки.
Он застыл на месте, и ноги жены замерли в нескольких дюймах от его туфель. Ему расхотелось шевелиться, чтобы не провоцировать это скользящее и совершенно беззвучное движение. Так его и обнаружила бригада парамедиков – стоящим возле ее тела навытяжку.
В наступившем затем переполохе был момент, когда санитары требовали от мистера Морриса проявлять осторожность и не наступать покойной жене на волосы. Которые, с точки зрения самого мистера Морриса, находились на прямо противоположной от него оконечности ее тела.
Так начала выявляться специфика Новой смерти.
За случаем миссис Моррис последовал аневризм в Бухаресте, гибель на пешеходном переходе в Торонто, близнецы в Гонконге. Темпы распространения Новой смерти нарастали. Сообщения о ней в новостях, сначала довольно редкие и преимущественно насмешливые и скептические, стремительно набирали серьезность. Но всего через две недели после Новой смерти миссис Моррис в Средиземном море затонул переполненный людьми паром «Карнивале», шедший от берегов Эритреи в итальянский порт Лампедуза, и тогда кадры массовой Новой смерти впервые перепахали душу телезрителям всего мира.
Сегодня, когда с последнего засвидетельствованного случая Старой смерти прошло уже шесть лет и модернизация человеческой кончины, похоже, завершилась, мы настолько привыкли к сценам бесчисленных Новых смертей, вызванных ударами беспилотников, атаками террористов, земляными оползнями и пандемиями, что нам уже трудно даже вспомнить то потрясение, которое мы испытали, увидев это в первый раз.
Кадры, на которых около сотни утонувших, несмотря на спасательные жилеты, мигрантов вертикально стоят в воде вверх ногами, так, что на поверхности видны их ступни, до сих пор считаются каноническими. Те, кто их снимал, возможно, думали, что в воде феномен вращения покойников (или, как сейчас еще говорят, беспокойников) будет выглядеть не столь противоестественным, как на суше, но они просчитались.
