– Знакомьтесь, корреспондент газеты Эллочка Виноградова, – представила Эллочку Ирина Александровна, – прошу любить и жаловать, а также оказывать всяческое содействие.
– Вы – член профсоюза? – Не отпускавший до сих пор Эллочкину руку, председатель профкома тут же сжал ее еще сильнее.
– Нет, – честно призналась струхнувшая Эллочка.
– Пойдемте ко мне в кабинет – напишете заявление о вступлении. – И Алексей Владимирович поволок Эллочку, как свою законную добычу, в свой кабинет, который оказался почти напротив драгуновского.
– Ну вот и познакомились... – неопределенно, с ухмылкой, протянула Ирина Александровна.
Кабинет у председателя профкома был не менее стильный и просторный, чем у Драгуновой. А мягкие кожаные диваны показались Эллочке еще более внушительных размеров. И столы...
– Присаживайтесь, – и Бубнов ловко усадил Эллочку, слава богу, не на диван, а на стул у своего стола, а сам сел за стол. – Как вам у нас на предприятии?
– Мне все нравится. – Эллочка потихоньку приходила в себя, осваивалась, старалась принять вид гордый, независимый, что, впрочем, сделать было легко, ибо сидящий рядом мужчина не вызвал у нее каких-либо определенных чувств. – Я уже освоилась со всей этой терминологией, названиями оборудования, станков, профессий.
– Уже освоились? – улыбаясь, переспросил Бубнов. – Так быстро? Давно ли вы у нас? – И ловко подсунул Эллочке бланк заявления о вступлении в профсоюз. – Да вы пишите, пишите.
– А мне, как я уже сказала, нравится здесь. А когда что-то нравится, то и разобраться в этом легко. – Эллочка и вовсе пришла в себя, закинула ножку на ножку и послушно писала.
– А кем, если не секрет, вы работали до этого?
– Секрет, но я вам его открою: учителем русской словесности.
– Я тронут вашим доверием... – И забрав у нее заявление, сунул его в папку.
Они проболтали час. Эллочка забылась. Рядом с незнакомым мужчиной, в рабочее время, зная о тотальном контроле со стороны редактора, Эллочка забылась совершенно, отключилась от обычных проблем, расслабилась.
Что поделать, Алексей Владимирович Бубнов умел располагать к себе женщин. Это был высокий, солидный, но в то же время по-мальчишески задорный мужчина лет сорока. Со своей уже наметившейся плешкой и животиком – атрибутами возраста – он все-таки вид имел холеный, как человек, у которого есть деньги и который знает себе цену. Одет был хорошо, даже с некоторым шиком, и аккуратно, что свидетельствовало о том, что за ним кто-то следит: жена ли, мать ли...
На данный момент он видел перед собой новую, еще неизведанную женщину, и глаза его горели. И язык, как обычно в таких случаях, работал как помело. На все случаи жизни у него были заготовлены подходящий комплимент, удачная шутка, ловкий пассаж, и он чувствовал себя на коне. Кроме того, он умел ненавязчиво прикасаться к понравившейся ему женщине, заглядывать в глаза, рассказывать в сотый раз одни и те же «откровения» про себя, но так, чтобы жертва поверила, что все это доверяется именно ей одной. Вся эта артиллерия и была пущена в ход для завоевания глупой разоткровенничавшейся Эллочки, а Эллочка об этом даже и не подозревала.
– Вы знаете последнюю сплетню? – Бубнов перешел на зловещий шепот. – Грядет передел собственности. Пока что предприятие формально в собственности трудового коллектива. Но, говорят, нашелся некий бизнесмен, желающий прибрать его к рукам.
– Я думала, его давно кто-то «прибрал к рукам». Ну, когда все все хапали что ни попадя.
– Тем не менее. Здесь хапать-то особо нечего – одни долги. Это-то и странно, что кому-то наш завод понадобился. Знаете, – Бубнов неожиданно придвинулся к Эллочке почти вплотную, – здесь не все так просто, как кажется... Не зря же Он хочет нас купить...
– Кто? – ахнула Эллочка.
– Окунев. – Профсоюзник шепнул в самое Эллочкино ушко фамилию известного в городе предпринимателя.
– Но зачем ему завод? – удивилась Эллочка. – У него же сеть продуктовых магазинов, турфирм, игровых центров. Он же ничего не понимает в производстве!
– То, что ему интересно, он понимает. Не беспокойтесь. А интересны ему только деньги.
– Так завод ведь еле-еле концы с концами сводит, никакой прибыли. Нечем поживиться.
– По документам – это так. Но ведь зарплату же пусть с опозданием, но платят. И банкротом завод не объявляют. Получается, Окуневу есть чем поживиться.
Эллочка с интересом смотрела на Бубнова. Не сердце ее екнуло, нет. У нее снова отчаянно защекотало под ложечкой и даже больше: все похолодело внутри. Впрочем, все тут же и прошло, как не было.
А вечером, когда она сидела в кабинете одна, в дверь постучали.
– Да-да, войдите, – отозвалась Эллочка.
В кабинет всунулся высокий молодой человек примерно Эллочкиного возраста, в длинном поношенном свитере и, как говорили в школе ее оболтусы, хайрастый.
– Я это... колонки принес, – пояснил он цель своего появления, не глядя на Эллочку, и тут же бросился их подсоединять к компьютеру.
– Вы – Данила? – сориентировалась Эллочка, про себя потирая руки от удовольствия разглядеть Маринкиного возлюбленного.
– Да, а вы – Элла Геннадьевна?
– Да просто Элла.
Данилка неожиданно развернулся от компьютера к Эллочке и, близоруко щурясь, попытался ее рассмотреть. Эллочка в ужасе покосилась в зеркало на свое отражение, но все было на месте. Да и к тому же Данилка был чужим мальчиком, а на чужое Эллочка старалась не покушаться. Хотя он ей и понравился.
Данилка снова залез в системный блок, а Эллочка, быстро припудрив носик, уселась в редакторское кресло и продолжала его разглядывать. Что-то в нем определенно было, но что – Эллочка уловить не могла, и ей стало очень любопытно.
– Принести вам сканер? А то вы все к нам бегаете сканировать – неудобно же... – Данилка присоединил колонки и поставил какой-то свой диск с музыкой – заиграли «Битлз». У него оказалась очень милая детская улыбка. Эллочка непроизвольно заулыбалась в ответ:
– Да, будет очень кстати...
Глава пятая,в которой события идут своим чередом...
Эллочка жила себе спокойненько дальше. Она побывала на планерке профкома, написала заметку в газету, сходила на вручение наград, посетила совещание по пожарной безопасности, поприсутствовала на встрече с китайскими заказчиками...
Как только Эллочка благожелательно настроилась по отношению к миру, мир тут же начал щедро одаривать ее своей любовью. Все было хорошо в Эллочкиной новой жизни. Каждый раз люди – страшное руководство в семейных трусах, незнакомые специалисты, у которых предстояло взять интервью, – в большинстве своем оказывались добрыми. Пусть непонятно, но объясняли ей одно и то же столько раз, сколько она просила. Водили на экскурсии по цехам и производствам. Снабжали литературой. Поили чаем. Может, конечно, сыграли свою роль первые удачные статьи Эллочки и то, что она вечерами читала теперь не «Темные аллеи» Бунина, а справочник по сварке металлов...
