Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
– Есть ещё пока с Владивостоком, – отозвался телефонист. – Сообщают, что правитель Гирина отбросил ихэтуаней от дороги.
– Господин полковник. – Голос Курта отвлёк меня от карты. Положив трубку телефона, он «обрадовал» меня: – Только что на третий блокпост вышел гонец от Чан Шуня. Он сообщает, что часть войск правителя Мукдена перешла на сторону восставших.
– Похоже, старичок решил половить рыбку в мутной водице… – протянул я. – Так, сообщите Чан Шуню, что мы закроем глаза на его споры с Мукденом.
Картинки из прошлого. Тверская губерния. 1881 год
Нет, царь-освободитель определённо заслужил, чтобы его взорвали. Это каким надо быть идиотом, чтобы корпус передать МВД! Что, духу не хватило послать Лорис-Меликова на три весёлых буквы? И не надо говорить, что сейчас во мне говорит оскорблённое самолюбие. А то шефа корпуса в отставку, на его место министра внутренних дел, и его же назначить шефом! Во-во, маразм крепчал, однако это не предел! Уничтожили Третье отделение (да, у нас с ним конкуренция была, так ведь на пользу дела) и образовали вместо него департамент государственной полиции. А на обер-полицмейстера, точнее, на секретное отделение его канцелярии возложили почётную роль драбантов. Народ от этого тихо шизел и матерился, итог закономерен. Почему, скажите на милость, охрана не уволокла этого латентного самоубийцу (блин, Соловьев стрелял, Халтурин взрывал, и это за последние три года!) с места взрыва? Нет, вышел и смотрел, а что же случилось? Вот и получил бомбу, а над нами издеваются, мол, что ж ВЫ, так кичащиеся преданностью престолу, не уберегли царя-батюшку? Теперь у нас, я подразумеваю жандармов, большие проблемы. Причём они связаны непосредственно с выполнением как профессиональных обязанностей, так и личного плана. Сейчас каждая собака старается нас укусить, и побольнее. Народ пока терпит, но в своём кругу поговаривают об отставках. Меня сие моровое поветрие тоже коснулось. Из канцелярии губернатора (каким боком они тут?) пришла бумага о передаче моей роты во внутреннюю стражу (жандармская команда, как погляжу, совсем под шпаков легла?). Городской голова ажно чуть в экстаз не впал, вручая мне это. Идиотизм. Что мы там делать будем? Плюнув, я решил применить метод Ходжи Насреддина. Где «либо ишак сдохнет, либо падишах умрёт».
– Вашбродь, к вам становой пристав, – доложил мой неофициальный секретарь ефрейтор Жуков.
Почему неофициальный? А кто мне на это место грамотного человека найдёт? Поэтому и приходится вот так выкручиваться. И кстати, урок Засулич я для себя усвоил. Посетители принимали ефрейтора за канцелярскую крысу, не подозревая, что тот отлично стреляет по-македонски. Ага, добровольцем отвоевал в Черногории, откуда и вынес сие, несомненно, нужное умение.
– Ждём-с.
И спустя полминуты в кабинет вошёл Илья Иванович Стрешнев. Мой теперешний начальник. Вроде бы. Я пока в этом толком не разобрался.
– Здравия желаю, господин пристав.
– Хм, Сергей Петрович. – Стрешнев с понимающей ухмылкой смотрел на меня. – Давайте поговорим спокойно.
– Давайте. – Лезть на рожон я не собирался.
– Вы, да и я, грешный, больше по землице ходим, – начал он издалека. – и в высокие сферы не залетаем.
– Да. – Хотя сказанное ко мне не относилось. У меня как раз были такие высоты, что, когда голову задерёшь, шапка валится. Но знать это милейшему Илье Иванычу совершенно незачем.
– Так вот, я тут решил особо дипломатию не разводить. Как жить будем? – спросил он в лоб, смотря на меня внимательным взглядом, стараясь уловить мою реакцию.
– Дружно. – В моё время это вызвало бы улыбку: как же, кот Леопольд! Но сейчас это было не смешно. До Бога высоко, а начальство – вот оно, сидит напротив. И гадостей может наделать, сколько сможет.
– Это правильно, не стоит оно того, – с облегчением, как мне показалось, выдохнул он.
– Вы совершенно правильно подметили. Не стоит. У меня просьба к вам будет, Илья Иванович, – с улыбкой крокодила произнёс я.
– Смотря, что за просьба, – осторожно уточнил тот. Прибрать к рукам роту осназа не получится в любом случае. А вот сохранить нормальные отношения… Тут открываются большие перспективы.
– Понимаете, у нашего головы началось головокружение, уж не посетуйте за каламбур. И возомнил он что-то о себе слишком много. Нет, – заметив реакцию начальства, решительно отмёл я его подозрения. – Никакого членовредительства, или, упаси бог, огласки. Они со своей кодлой хоть и являются для понимающих людей кучкой клоунов, но они – власть. И на глазах у всех её принижать… Нет, это невозможно. Всё решится тихо и мирно, и не одна сволочь ни о чём не узнает.
– У меня есть выбор? – прищурился Стрешнев.
– Выбор есть всегда, – дипломатично ушёл я от прямого ответа. Мол, понимай, как хочешь.
– И что мне даёт этот ваш термидор? Судьбу Наполеона? Увольте, я уже стар и на Сахалин не желаю.
– Бог ты мой, с чего вы это взяли? Какой такой термидор? Я и не знаю, что это значит. – И, закончив балагурить, жёстко сказал: – Просто данные люди дадут подписочку, и всё будет хорошо.
Услышав такое, Стрешнев лишь махнул рукой, мол, поступай как знаешь. Связываться с жандармами ему не хотелось. Поговорку о щуке и зубах придумали очень умные люди.
В городке после этого разговора ничего не изменилось. И только очень внимательные замечали, что, встречая жандарма, городская верхушка старалась как можно быстрее уйти. Причём в глазах у них был страх. Но свои наблюдения они оставили при себе. В конце концов, может, и показалось им. Но визиты становому приставу они нанесли. О чём были разговоры, так и осталось тайной, только с проблемами теперь обращались к Стрешневу.
2
Харбин. Правление КВЖД. 1900 год. Спустя час после визита подполковника Дроздова
– И напоминаю: часовой является лицом неприкосновенным. – Оскалу прапорщика мог позавидовать уссурийский тигр. – Не стоит пытаться, право слово…
В курительной комнате, словно заведённый, матерился Хорват. Окружающие благожелательно прислушивались к особо интересным оборотам. Наконец выдохнувшись, он сел в кресло. Поведение этих жандармов было неслыханным, ну ничего, скоро он поставит зарвавшихся мерзавцев на место.
– Вы успокоились, друг мой? – осведомился у багрового от гнева полковника помощник директора депо. Старый, битый жизнью и начальством технарь насмешливо смотрел на Хорвата.
– Что, голос прорезался? – грубо оборвал тот старика.
– Ну-ну, это вы здесь такой смелый? – с металлом в голосе спросил Синцов. – А под револьвером вы так же говорить будете? Или вам неизвестно, что осназ гуманизмом не страдает? Смотрите, как бы кровью не отхаркнуться.
В помещении настала гробовая тишина. Небожителю нанесли неслыханное оскорбление! А виновник с усмешкой смотрел на всех.
– К чему это вы? – спросил Югович. Он только дела принял, и тут на тебе – мятеж, жандармы.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
