Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– Благодарю тебя, о, великий учёный Аль-Максуд! Надеюсь, на обратном пути из города Фес мы остановимся в Тимбукту, и я стану первым обладателем великого изобретения! – в словах благодарности Аль-Фаруха проницательному Аль-Максуду всё-таки удалось различить едва заметные нотки печали.
– Дабы ободрить тебя, о, великий звездочёт, скажу, что я приехал к тебе не с пустыми руками! – торжественно, с присущей магам таинственностью, в очередной раз объявил Аль-Максуд, доставая из свёртка стеклянный предмет круглой формы в золотой оправе, изящно пристёгнутый к золотой цепочке.
– Что это? – удивился Аль-Фарух, разглядывая предмет.
– Мой учитель, назвал этот чертёж – «монокль», а я лишь воплотил его идею в жизнь, добавив разве что золотую цепочку и небольшое крепление для рукоятки.
– А что можно делать с помощью этого приспособления? – с любопытством изучая совершенство золотой оправы, спросил Аль-Фарух.
– Он способен увеличивать размеры предметов на расстоянии, например, облегчает чтение книг для людей со слабым зрением, позволяет наносить мельчайшие рисунки и узоры художникам, ювелирам и резчикам по дереву. Для удобства я разработал рукоятку, которая крепится к моноклю специальным зажимом, – вот так, – продемонстрировал Аль-Максуд монокль в сборе.
– Невероятно! – произнёс Аль-Фарух, пробуя прочесть несколько строк своей книги вооружившись моноклем. – А для чего нужна золотая цепочка? – поинтересовался он, всё ещё восхищённо разглядывая рисунки и чертежи своей книги при помощи монокля.
– Монокль можно вкладывать в глазную впадину и зажимать между бровью и щекой, – вот так, – в очередной раз продемонстрировал Аль-Максуд. – А золотую цепочку можно крепить к любой петле твоего халата при помощи защёлки, – добавил Аль-Максуд, закрепив цепочку монокля к петле на своём халате.
– Восхитительно! Воистину Аллах Всевышней одарил тебя премудростью! – в очередной раз воскликнул Аль-Фарух, изумлённый простотой и гениальностью изобретённого великим учёным предмета.
– Но это ещё не всё, о, достопочтенный Аль-Фарух! – продолжал Аль-Максуд удивлять звездочёта. – Зная о твоей кочевой жизни и о том, как в путешествиях тебе нужна твоя великая книга знаний, я дарю тебе предмет, который защитит её не только от солнца, ветра, воды и песка, но и, может быть, от самой большой превратности, перед которой человек бессилен – от времени! – произнёс он, с улыбкой радушия протягивая звездочёту красивый футляр из кожи с золотой надписью «Книга Аль-Фаруха-Ибн-Сауда, Милостью Аллаха Всевышнего Звездочёта Халифа Абдаллаха».
Караван Аль – Мажнуна на улицах Тимбукту
– Благодарю тебя, о, искуснейший из мастеров! – растроганно произнес Аль-Фарух, примеряя обложку своей книги к подаренному футляру. – А для чего здесь две потайных ниши? – снова удивился он, отодвигая еле заметные обтянутые кожей золотые пластины и находя там небольшие углубления.
– Всё гораздо проще, чем ты думаешь, уважаемый Аль-Фарух! – добродушно улыбаясь, продолжал творить чудеса Аль-Максуд. – Мастера из города Дженне выполнили эти ниши точно в соответствии с моими чертежами: одна – для хранения монокля, другая же – для хранения позолоченной рукоятки.
– Превосходно! – воскликнул окончательно поражённый изобретательностью и дальновидностью великого учёного Аль-Фарух, помещая подаренный монокль и рукоятку в ниши футляра и пробуя работу замков.
Ещё долгое время в шатре великого звездочёта продолжались споры и обсуждения. Лишь незадолго до рассвета Аль-Максуд, радушно распрощавшись с Аль-Фарухом, направился обратно в город.
* * *
Несмотря на безжалостно палящее солнце, полуденный зной на берегу реки казался не таким гнетущим. Аль-Мажнун, вернувшись из города с продовольствием, водой и дровами, неспешно руководил невольниками, снаряжавшими караван в дальнейший путь.
Аль-Фарух уже сидел в седле, когда до берега реки донеслись первые отголоски рёва труб выступающей в поход армии халифа.
– Веди караван к концу обозов, тебя будут сопровождать конные воины халифа! Где искать меня, ты знаешь! – распорядился Аль-Фарух, направляя своего коня в сторону городских ворот.
* * *
Продвигаясь от оазиса к оазису, армия халифа медленно шла по древнему караванному пути. Нестерпимая дневная жара после захода солнца сменялась пронизывающим холодом, так как песок, камни и воздух быстро остывали, заставляя изнывающих от холодного ветра путников кутаться в тёплые одежды. Ночью издали доносился протяжный голодный вой шакалов.
Ближе к полудню десятого дня пути Аль-Мажнун почувствовал необъяснимую тревогу. Воздух ещё был чист и спокоен, но в нём уже разливалась странная тяжесть. Внезапная тишина сковала пески – шорохи и звуки пропали вместе с ветром, пустыня буквально замерла. Резко навалившаяся духота усиливала тягостное состояние охватившей всех тревоги. В раскалённом воздухе послышались чарующие звуки – довольно высокие, певучие, очень мелодичные, с сильным металлическим оттенком, они неслись отовсюду, словно их производили невидимые духи пустыни. Пустыня была так же безмолвна, но звуки летели и растворялись в неподвижном воздухе, возникая откуда-то сверху и пропадая будто бы в землю.
– Не к добру эти песни, – сказал идущий соседним караваном знакомый торговец. – Песок Эрга поет, зовёт ветер, а с ним примчится и смерть… – добавил он, с тревогой всматриваясь вдаль.
То весёлые, то жалостливые, то пронзительные и крикливые, то нежные и мелодичные, звуки напоминали разговор живых существ, но никак не звуки мёртвой пустыни… Никакие древние сказания не могли придумать чего-либо более поразительного и чудесного, чем эти таинственные песни песков… Но в раскалённом воздухе слышалось уже приближение чего-то нового, ужасного, холодящего душу. Верблюды, перестав слушаться погонщиков, с протяжным рёвом метались, теряя дорогу. Странным образом потеряв ориентацию, к каравану Аль-Мажнуна вдруг прибились дикие обитатели Сахары – пустынные газели. Пугливые от природы животные спокойно шествовали в караване, идя между людьми и верблюдами.
Внезапно появившееся на горизонте маленькое облако быстро разрасталось, превращаясь в чёрно-багровую тучу. Постепенно небо на горизонте начало розоветь, затем стало принимать фиолетовый оттенок. Вскоре уже мутное солнце едва пробивалось сквозь быстро несущиеся песчаные тучи. Становилось трудно дышать, казалось, что песок вытеснил собою воздух и заполнил всё вокруг. С бешеной скоростью, обжигая и сдавливая дыхание, ураганный ветер сбивал путников с ног, срывая и унося нагруженные сотнями килограммов тяжёлые верблюжьи сёдла, перекатывая, как горох, огромные неподъёмные камни.
Спасая свою жизнь, сброшенный из седла верблюда первым яростным порывом жаркого, колючего ветра, Аль-Мажнун лёг на землю и плотно закрыл голову одеждой. Тучи жгучего песка нещадно секли всё живое, затмевая полуденное солнце. В вое и свисте ветра пропадали все остальные звуки. Казалось, что сам воздух обратился против путешественников.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
