— Называйте это, как хотите, — продолжал капитан после некоторого молчания, — но я жил один и все свои открытия хранил в тайне, не желая их дарить человечеству. Несколько лет спустя мои денежные средства иссякли, так как я тратил огромные суммы на опыты; тогда я на основании научных выкладок решил искать золото в одной известной мне местности в Америке.
Теория в данном случае обманула меня: золота не оказалось. Но случайность меня спасла, так как вместо золота я наткнулся на богатый пласт угля. Найти компаньона со средствами не представило, конечно, труда и, предоставив ему полную свободу распоряжаться нашими угольными залежами, я удовлетворился ежегодной пенсией в двенадцать тысяч долларов и опять со страстью отдался своим научными исследованиям…
Тогда-то я случайно сделал великое открытие, приведшее меня к созданию вещества особого рода, которое, как вы видели, свободно от воздействия притягательной силы. Я делал опыты с лучами Рентгена, которые тогда только что были открыты, и во время этих опытов наткнулся на целый ряд явлений, которые меня и привели к этому изобретению…
Дальше все понятно само собой: я решили стать истинными властелином воздуха, свободным и неограниченным, и для этой цели я построил это огромное чудовище…
Шесть лет я строил этот корабль в скалистых горах Сюзаны в Америке в глубокой тайне, постепенно набирая необходимый мне экипаж; теперь на корабле около четырехсот человек, включая женщин и детей.
— Как, здесь и женщины, и дети? — удивился Арнольд.
— Конечно же, семейные люди должны иметь свою семью там, где они живут, так как ни один человек, взошедший на этот корабль, не вернется никогда на Землю…
И отвечая на невысказанное удивление Арнольда, капитан поспешил прибавить:
— Все находящееся на корабле по своей воле пришли сюда и отказались от своей свободы, чтобы служить мне.
После некоторого молчания капитан продолжал:
— Как видите, я по справедливости имею право назвать себя властелином воздуха, так как могу навеки остаться в воздухе и никогда не возвращаться больше на Землю. Но это только теперь и благодаря вашему великому изобретению, так как раньше я все же вынужден был время от времени опускаться на землю, чтобы пополнять свои запасы — бензина для двигателей или электрической энергии. Теперь вам должно быть ясно, как необходимо было для меня овладеть во что бы то ни стало вашим изобретением и вами самим.
— Да, но ваше утверждение, что вы совершенно не зависите от Земли, все же несколько преувеличено, — сказал с легкой насмешкой Арнольд, — так как все же пить и есть даже и вам с вашим экипажем необходимо…
— О синтезе органических веществ, об искусственном белке вам ничего не приходилось слышать, господин Рекерт? — отчеканивая каждое слово, спросил капитан.
— Да, это одна из величайших проблем, далекая мечта человечества…
— И эта проблема разрешена мной, — спокойно и гордо заявил капитан. — Эта мечта здесь, на моем корабле, стала действительностью… Никаких вопросов, коллега… Быть может, со временем я расскажу вам об этом более подробно, а теперь только еще несколько слов, относящихся прямо к делу. Как я уже сказал вам, вы должны остаться здесь вплоть до моей смерти…
— Я вам должен напомнить, капитан, что я не давал вам слова не воспользоваться первым случаем, который представится мне для бегства…
— Ваша искренность и откровенность, коллега, мне очень нравятся, и я не настаиваю на этом слове, так как верю, что вы сами добровольно захотите остаться здесь. И поэтому я вас спрашиваю: не думаете ли вы, что ваша невеста, — я знаю, что вы помолвлены, — согласилась бы тоже переселиться сюда к нам, на этот корабль?
Арнольд Рекерт был мужественным человеком, с гордой душой, но при блеске мелькнувшего луча счастья он на короткий миг потерял самообладание и вскрикнул почти восторженно:
— О, благодарю, благодарю, капитан!.. Вы так великодушны, что я не нахожу слов…
— Это только мой долг, коллега, — спокойно, с улыбкой сказал капитан. — Итак, мы поворачиваем назад к Цюриху, — прибавил он, подходя к телефону, стоящему на столе и отдавая в телефон приказание старшему офицеру.
— Завтра, приблизительно в полдень, мы будем опять в Цюрихе, — сказал капитан, — мы дождемся наступления ночи, и тогда я пошлю воздушную лодку с письмом от вас, которое вы можете написать и передать мне для вашей невесты.
— Капитан, даю слово, что вернусь. Позвольте же мне…
— Верю вашему слову, — перебил его капитан, — но вы все же с этого корабля никогда не сойдете на землю, пока я жив… Итак, вы напишете письмо. Я верю, что вы ничего лишнего там не будете писать.
— Я вам его покажу, капитан.
— Это лишнее, я верю вам. Это письмо будет передано вашей невесте и, если она захочет, ее сразу же доставят сюда, на корабль.
Капитан поднялся и уже стоя добавил:
— Я вам все рассказал, что мог, и мне кажется, что наши отношения выяснены до конца. Теперь в пределах этого корабля вы совершенно свободы: можете идти куда хотите, осматривать все что хотите и делать все что вам угодно; для лучшего ознакомления с кораблем я назначу к вам опытного чичероне — моего второго офицера Ромеро Салтана; этот молодой инженер вам будет очень полезен. А теперь до свидания, коллега!
И капитан протянул руку Арнольду, направляясь к выходу. Но на пороге он остановился и, обернувшись к Арнольду, спросил:
— Вы не поинтересовались узнать название моего корабля?
— Да, да… Все кругом так поразительно, что я совсем забыл…
— Имя моего корабля «Диктатор», — резко отчеканил капитан.
Арнольд молчал: название было слишком выразительным и не требовало пояснений. Но капитан договорил сам:
— Свободный от Земли и ее законов, я не только повелитель воздуха, но и неограниченный повелитель всей Земли, так как отсюда, с этих высот, могу диктовать народам свою волю… Ясный свет разума не достигает тех обезьян, которые живут там, внизу и в безумных войнах они уничтожают друг друга… Так будет неизменно продолжаться до тех пор, пока какая-нибудь внешняя сила не прекратит этого и не воспитает этих жалких обезьян для другой, более разумной жизни… И этой великой силой, которая воспитает человечество и водворит вечный мир на Земле, буду я…
Непреклонной решимостью звучал голос Эдварда Смита, когда он произносил эти слова, и резким металлическим голосом он продолжал:
— Я буду диктатором Земли и, по доброй воле или под гнетом насилия, но эти безумные там, внизу, должны будут прекратить свои братоубийственные войны…
VII. В башкирских степях
Воздушный корабль со скоростью двадцать пять метров в секунду несся назад по направлению к Цюриху. Несмотря на все свое хладнокровие и рассудительность, молодой инженер был полон мучительного нетерпения в ожидании скорой встречи со своей невестой.
