Робер склонился и запечатлел долгий поцелуй на протянутой ему руке молодой девушки.
— Пора в путь, друзья! — прервал их Арман, не желая давать им расчувствоваться.
Сирена пронзительно свистнула, клубы дыма вырвались из белых труб «Яллы», и маленькая дахаби с нарастающей быстротой понеслась по глади реки, образующей в этом месте рукав между берегом и островом Булак.
Джон и Джек прекрасно устроились в большой кормовой каюте; теперь они вышли на палубу и представились дамам, причем Джон на этот раз благодаря увещаниям брата и, главное, в интересах своего поручения старался быть более вежлив. Что же касается Джека, то он решил в душе сохранять полный нейтралитет и предоставить все донесения и отчеты Джону.
Под вечер, когда дахаби, проходя мимо острова Родо, подошла к пристани Гозе, наши путешественники, оставаясь верными роли туристов, высадились на берег и отправились осматривать расположенные вблизи развалины и пирамиды. Как водится, остановились в Мена-Хауз-Отеле, у подножия скалистого плато, на котором возвышаются пирамиды, и наконец добрались до знаменитого мавзолея Хеопса, состоящего из 2 352 000 кубических метров камня. Тут же неподалеку среди песков лежит и грандиозный сфинкс с изуродованным лицом, точно окаменелый страж, покинутый здесь некогда существовавшей цивилизацией.
Едва успели туристы ступить на берег, как их обступила со всех сторон кричащая, докучливая и навязчивая толпа проводников, предлагавших свои услуги. Во время этой сутолоки к Джону подошел один из проводников и шепнул:
— Возьмите меня в проводники. Ночь теплая!
— И звездная!
— Это доброе предзнаменование!
— Надеюсь, что так!
— Мы отправляемся в некрополь! — крикнул Арман.
— А мы на пирамиды! — отозвался Джон.
— Пойдемте! — шепнул человек, напросившийся в проводники, и оба брата последовали за ним.
— Отчет! — произнес он лаконически, когда они уже потеряли из виду остальных.
Джон уже раскрыл рот, чтобы начать говорить, как вдруг случилось нечто совершенно необычайное. Громадный орангутанг Хоуп очутился за спиною мнимого проводника и прежде, чем тот успел очнуться, схватил его под руку и, опираясь на его руку, вошел с этой компанией.
Выслушав отчет Джона, проводник ему сказал:
— Теперь я со своей стороны должен известить вас, что впредь к условным словам должно быть прибавлено еще одно слово: Нилия.
— Что это слово значит? — спросил Джон.
— Этого я не могу вам объяснить, и мне самому это не известно! Полагаю, что это просто пароль! Прощайте!
Проводник покинул своих туристов, и те вернулись к «Ялле». Вскоре подошли и остальные пассажиры дахаби. Вечер и ночь прошли спокойно, а поутру наши путешественники продолжали путь.
Для Джека его положение тайного шпиона было крайне тягостно, так как сердце его невольно было расположено к французам, все в них нравилось ему и привлекало его, и они, со своей стороны, выказывали к нему искреннее расположение; нередко даже они шутя говорили ему: «вы, сэр Джек, — настоящий американский француз», или же: «Вас можно принять за природного парижанина!»
Эти любезные слова чрезвычайно смущали Джека.
— Неужели я в самом деле француз? Неужели добрая мистрис Прайс — не моя мать? — думал юноша и с завистью поглядывал на Джона, который был таким типичным, таким несомненным англичанином. Но если так, если он — француз по происхождению, то какую позорную роль принял он на себя, выслеживая французов же, то есть своих же братьев, ради интересов Англии!..
И бедный Джек давал себе слово бежать с дахаби при первой же остановке.
Но остановка проходила, и Джек оставался.
— Нет, нет, я несомненно англичанин, — уверял он себя, — и, конечно, должен служить интересам своей страны, так как милая, добрая, горячо любимая мистрис Прайс — моя мать, иначе и быть не может! — И в пылу убеждения он искал глазами посланного генерала Бингена, а тот всегда являлся, как бы, вырастал из-под земли. Каждый раз он шептал те же слова условного пароля, прибавляя к ним таинственное имя «Нилия» и, выслушав отчет молодых людей, скрывался.
Между тем туристы успели посетить целый ряд развалин и замечательных памятников древности, рассеянных повсюду в долине Нила: некрополи Зауирет-Ель-Арида, Сиккара, Дашу, остатки Мемфиса, храмы Абу-Кон, Кинополис, Антиноэ, гроты Артемиды, Абидос, Фивы, Луксор и другие места.
Наконец, «Ялла» пристала к Ассуану близ первых порогов Нила. На следующий день путешественники должны были достигнуть острова Филэ.
На этом священном острове, поросшем зеленеющими пальмами, среди которых ютились развалины древних храмов, Сирдар и решил окружить и уничтожить или забрать всех египетских инсургентов. У Джека как будто от души отлегло: значит, завтра его миссия кончится, — и его терзаниям и сомнениям настанет конец.
Весело окинул он взглядом Нильскую улицу Андапа с ее красивым рядом домов и зданий и монументальной гостиницей, в которой предполагалось остановиться на ночь. Заняв большую и удобную комнату, Джон и Джек занялись своим туалетом перед обедом, когда кто-то тихонько постучался к ним в дверь.
— Войдите! — отозвался Джек.
В комнату вошел коридорный; войдя, он приложил палец к губам и, плотно притворив за собою дверь, запер ее изнутри на ключ.
— «Нилия», — прошептал он, — ночь темная!
— И звездная! — отозвался Джон.
Затем, обменявшись условными словами, коридорный заявил молодым людям, что в этот вечер французы постараются отделаться от них, всыпав в их питье сонный порошок опиума в дозе, достаточной для того, чтобы усыпить их на 24 часа, чтобы за это время успеть побывать на острове Филэ и затем вернуться сюда за ними, как ни в чем не бывало.
— Но я не хочу засыпать! Я хочу тоже побывать на острове! — воскликнул Джек, потрясая в воздухе полотенцем и расхаживая громадными шагами по комнате.
— Да будь же хладнокровнее, подобное волнение и ажиотаж недостойны англичанина! — сказал Джон брату, а затем, обращаясь к слуге, продолжал: — Что же мы должны сделать? Отказаться от этого напитка?
— Ах, нет, сэр, вы должны сделать вид, что выпили это вино, на самом же деле вылить его незаметно в этот каучуковый мешок, приспособленный за галстуком специально для таких случаев! — При этом слуга достал два белых галстука с приспособленными к ним каучуковыми мешками, которые запускались за рубашку, и от которых вела маленькая каучуковая шишка, оканчивающаяся небольшой складной вороночкой. — Позвольте, я покажу вам способ пользования этим приспособлением! — сказал слуга. — А затем вы потрудитесь здесь, в вашей комнате, поупражняться с водою, чтобы научиться незаметно выливать вино из стакана в каучуковый мешок.
— Во все время обеда не извольте ни о чем беспокоиться, только когда подадут на стол две бутылки бургундского, с желтой печатью, знайте, что в одну из них подмешан для вас сонный порошок. Чтобы обмануть ваших спутников, вы, выпив вино, примите тем не менее такой вид, как будто содержащийся в нем опий подействовал на вас, и вскоре после стола удалитесь в вашу комнату!
