Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
– Ну, если ты хочешь затащить его в замок, то тут все открыто до десяти, – сообщил Женька, изучая расписание. – Только не думаю, что он сюда пойдет.
– Полагаешь, совсем зациклится на своих военных трофеях?
– Полагаю, что захочет ужинать.
– Пищевой туризм, – резюмировала Ольга. – Я так и думала. Почему за границей не получается не есть? Все диеты насмарку.
Женя окинул ее взглядом.
– Да ладно, зачем тебе диеты? Ты и так классно выглядишь.
– Ты это говоришь потому, что я блондинка.
– Если я называю тебя блондинкой, ты орешь, что светлая шатенка, а если надо оправдаться...
Ольга ткнула его кулаком в бок, и Женька засмеялся.
Они наконец вошли в замок через ворота Сен-Пьер, и дальше можно было бродить, осматривать, наслаждаться, восхищаться и проделывать то, что обычно проделывает любознательный человек в подобных случаях. Только Ольга остро ощущала – чем дальше, тем сильнее, – что Никиты с ними нет. Черт побери, как быстро она привыкла, что их снова трое, что былая дружба на троих вернулась.
В школе их дразнили «три мушкетера», хотя Ольга за мальчишку не сошла бы при всем желании: она и в детстве любила наряжаться. Любила даже школьную форму, которая, впрочем, быстро сменилась вольным стилем – платьицами и юбками, их с удовольствием покупала дочери мама. Однако все это не означало, что Оленька трепетала перед опасностью. Если мальчишка дергал ее за косичку, она бросала портфель на землю и, зло прищурившись и уперев кулачки в бока, говорила: «Щас врежу». И все знали: врежет. Она с Женькой подружилась, потому что едва не поколотила, когда он налетел на нее в коридоре. Женя был щуплый, хилый, носил очки и обожал читать; это увлечение – читать он не переставал даже на ходу – в буквальном смысле натолкнуло его на Ольгу. Услышав ее любимое «Щас врежу», Ильясов снял очки, сунул их в портфель и сказал:
– Да, Шульц, врежь, ты права. Я виноват. Извини.
Разумеется, драться они не стали, подружились, и через некоторое время Ольга стала общаться и с лучшим другом Жени – Никитой, и это было... Ну да, школьные годы чудесные...
Потом все изменилось, конечно. Хотя казалось, что не изменится.
На стене замка оказалось немноголюдно и дул ветер. Это был совсем не тот ветер, что внизу: здесь ощутимее, чем раньше, пахло свободой. Пахло, конечно, морем и водорослями, теплыми камнями, согретыми за день солнцем, и травой, и еще чем-то неуловимым, чему Ольга не знала названия. Она стояла, держась руками за камни, которые положила здесь чья-то рука много сотен лет назад – для того, чтобы не прошел враг, а не для того, чтобы какая-то Ольга Шульц однажды явилась сюда и прикоснулась. Город царапал небо шпилями церквей, Женька что-то говорил рядом – кажется, зачитывал абзац из захваченного с собой путеводителя, – но Ольга почти не слушала. Ей хватало просто стоять здесь. Стоять, смотреть и чувствовать.
– Ты что, устала? – спросил Ильясов.
– Не-а. Сколько времени, Жень?
– Половина шестого. Да ты не бойся, мы успеем.
– Я и не боюсь...
Женька помолчал немного, а потом произнес таким особенным голосом, который предвещает разговоры, в приличном обществе называемые серьезными:
– Оля, а можно я задам тебе личный вопрос?
– Ну давай, – согласилась она, сдвигая очки на макушку.
– Ты на меня не обижаешься, что я тебя в это втравил?
– Нет. Почему я должна?
– Ну... – Ильясов вздохнул, снял с плеча рюкзак и принялся запихивать туда камеру – видимо, чтобы руки занять и не смотреть на Ольгу. – Я, честно говоря, когда тебя просил, не думал, что ты согласишься. Вы же с ним ссорились, и серьезно. Да?
– Это все дела прошлые, Жень, – сказала Ольга беспечно. – Теперь мы просто друзья. Проехали и забыли... Давай спускаться, чтобы этот брошенный друг нас не заждался. А по дороге купим кофе, булок и еще какой-нибудь ерунды? Туризм туризмом, но нужно как-то дожить до ужина...
Но отправиться за Никитой в «Мемориал» сразу не вышло. Машина не завелась.
Ольга даже не поверила сначала, что в первый же день, призванный быть самым волшебным и принести уйму благостных впечатлений, – так вот, в этот долгожданный первый день на голову упадет столько неприятностей.
То Никита нервный. То сумочку свистнуть хотят. То вот, пожалуйста, машина.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Женька, раз за разом поворачивая ключ. «Пассат» не реагировал.
– Это ведь прокатная машина, так? – сказала Ольга. – Она не должна ломаться в тот же день, как мы ее арендовали?
– Она вообще не должна ломаться. Не понимаю, в чем дело.
Ольга посмотрела на часы: было начало седьмого.
– Я позвоню Никите.
Малиновский трубку не брал – то ли отключил звук и теперь не слышал звонка, то ли принципиально.
– Женя, что делать будем?
– Выходов у нас несколько... – спокойно проговорил Ильясов, и Ольга порадовалась его самообладанию. Насколько приятно ощущать себя словно бы за стеной – за мужчиной.
Пусть Женька с виду не так хорош, как Малиновский, – нет размаха плеч и внушительного роста, – зато он жилистый, крепкий, и характер у него прекрасный. Сильный характер.
– Первый вариант, – продолжал меж тем Ильясов, – это сидеть здесь и громко плакать. Неконструктивно. Второй – самому полезть под капот и там покопаться. Этого я не умею. Третий – выйти и попытаться что-нибудь еще сделать. Французы почти все водят машины, потому, надеюсь, нам подскажут, как поступить. Посиди-ка здесь.
И, не дожидаясь ответа, Женька выбрался из салона и направился к только что подъехавшему на стоянку автомобилю – какому-то семейному варианту «Пежо». Ольга видела, как Ильясов заговорил с водителем, но о чем они беседуют – не слышала, да и не поняла бы. Француз что-то экспрессивно объяснял, размахивая руками и указывая куда-то. Видимо, жестикуляция – это национальное. Хуже только итальянцы.
Женька возвратился через несколько минут, но в машину садиться не стал, заговорил с Ольгой через открытое окно у водительского места.
– Нужно искать гараж – так у них, похоже, называется авторемонтная мастерская. Мне рассказали, где ближайший, это неподалеку. Я схожу и приведу механика. Подождешь тут.
– Ага. Я пока Малиновскому дозвонюсь.
Женьки не было минут пятнадцать; за это время Ольга успела позвонить Никите ровно семнадцать раз, но ответа так и не дождалась. Точно, отключил звук и не увидит, что ему звонили, пока не выйдет из музея. Сам виноват. Подождет. Ольга не хотела признаваться себе, но ее радовала эта маленькая месть за проявленную ранее Никитой грубость.
От размышлений Ольгу отвлек возвратившийся Ильясов – причем возвратившийся не пешком. Женька выпрыгнул из подъехавшего грузовичка, что-то сказал его водителю, и тот с хмуро-деловитым видом принялся разматывать трос.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
