– Вы не умеете скрывать свои чувства, – заметила герцогиня. – Если вы попали в беду, детка… Надеюсь, вы решитесь открыться мне. Возможно, я сумею вам помочь.
– Но почему вы так добры ко мне? Ведь мы едва успели познакомиться, – пробормотала Мадлен.
– Похоже, вы совсем одиноки, – заметила герцогиня. – В прошлом мне не раз доводилось испытывать подобные чувства. Что бы ни привело вас сюда, возможно, положение ваше не столь плачевно, как кажется.
Мадлен кивнула, хотя и не имела ни малейшего намерения доверяться кому бы то ни было. Сердечно поблагодарив герцогиню, она вышла из театра и в наемном экипаже отправилась на Сомерсет-стрит.
Миссис Нелл Флоренс оказалась пожилой дамой с волосами серебристо-розоватого оттенка – вероятно, во времена ее юности они были огненно-рыжими. Ее бледное лицо покрывала сеточка морщин; сложение отличалось элегантностью и хрупкостью. Она держалась приветливо и добродушно, с очаровательным тщеславием бывшей актрисы.
– Значит, вас прислала ко мне моя дорогая Джулия? – спросила миссис Флоренс. – Уверена, мы с вами подружимся. Если я не ошибаюсь, вы актриса? Нет? Не представляю себе, чем еще можно заниматься, особенно с такой внешностью! Будь у меня хотя бы частица вашей красоты, когда я была в таком же возрасте… Впрочем, тогда мне хватало и того, что я имела
* * *
Она провела Мадлен по комнатам двухэтажного дома, заполненным всевозможными сувенирами, напоминавшими о ее актерском прошлом.
– Когда-то я считалась первой красавицей Лондона, – заявила миссис Флоренс, показывая Мадлен целую галерею портретов тридцатилетней давности. На каждом портрете хозяйка дома представала в новом костюме, некоторые из которых были излишне смелыми. По-видимому, густой румянец на щеках Мадлен польстил миссис Флоренс. – Вы еще не научились скрывать свои чувства, верно? Такое встречается не часто.
Заинтересовавшись коллекцией хозяйки, Мадлен с любопытством рассматривала афиши в рамках, гравюры, раскрашенные изображения старинных костюмов.
– Как замечательно, наверное, быть актрисой! – воскликнула девушка.
– Мне довелось переживать не только взлеты, но и падения, – заметила миссис Флоренс. – Меня радовало и то, и другое. Никогда и ни о чем не жалейте – вот вам мой совет. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, а потом мы поговорим по душам. Вы должны поподробнее рассказать мне о себе.
Мадлен впервые осознала, что совершенно не умеет скрывать свои мысли. Похоже, миссис Флоренс читала их с такой же легкостью, как Джулия.
– Ах, вот оно что! – воскликнула пожилая дама, вглядываясь в лицо Мадлен. – Понимаю… Вы не хотите вспоминать о прошлом. Что ж, мы найдем другую тему для разговора.
Мадлен с признательностью восприняла тактичное замечание миссис Флоренс.
– Я очень вам благодарна, – сказала девушка, входя в комнату.
Распаковав свои вещи, Мадлен переоделась в серое шерстяное платье, отделанное тесьмой сливового оттенка. Сегодня вечером она собиралась в театр посмотреть Логана Скотта на сцене и решить, действительно ли он такой талант, каким его считают. Стоя перед зеркалом, она застегнула пуговицы и нахмурилась, увидев результат своих трудов.
Платье было прекрасно сшито и сидело превосходно, но его фасон, скромный и слишком уж практичный, в особенности чопорный высокий ворот, совершенно не подходил для театра. Разве можно соблазнить мужчину, а тем более мистера Скотта, не имея соответствующего наряда? Мадлен задумчиво провела ладонями по своей груди и талии. Вот если бы у нее было чудесное платье из шелка и кружев, да туфельки, отделанные жемчугом, да живые цветы, украшающие прическу…
Расчесав свои длинные золотисто-каштановые волосы, Мадлен уложила их и тщательно заколола на макушке, при этом посетовала, что у нее нет щипцов, чтобы выпустить на висках прихотливо вьющиеся локоны.
– И ни капли духов, – грустно проговорила она, качая головой.
Но через несколько минут к ней вернулись привычные воодушевление и энергия. Все эти затруднения она разрешит позднее, а сегодня у нее только одна задача – впервые в жизни побывать на представлении в лондонском театре.
Герцогиня Лидс была столь любезна, что сама показала Мадлен место за кулисами, откуда открывался вид на сцену.
– Здесь вам будет удобно, – сказала она. – Только постарайтесь никому не мешать. Во время спектакля актерам приходится часто переодеваться и выбегать на сцену – лучше не путайтесь у них под ногами.
Мадлен отошла чуть в сторону, туда, откуда ей была видна почти вся сцена, правда, под странным углом. Спектаклю под названием «Отвергнутый любовник» предшествовали музыкальная комедия и одноактный фарс, которые то и дело вызывали в зрительном зале дружные взрывы смеха. Когда занавес опустили, на сцене воцарился хаос: все куда-то бежали, метались, перемещался реквизит и декорации. Но не прошло и минуты, как чудесным образом все встало на свои места. Двое молодых мужчин неподалеку от Мадлен потянули за веревки, пропущенные через блоки, и занавес поднялся, открывая взглядам зрителей роскошный интерьер лондонского особняка.
При виде декораций зрительный зал разразился аплодисментами и возгласами одобрения. Два действующих лица, муж и жена, принялись обсуждать список достойных претендентов на руку их дочери. Мадлен следила за развитием событий на сцене как завороженная. Она от всей души сочувствовала героине: ей не позволили выйти замуж за человека, которого она любила с детства, и заставили обручиться с негодяем, который смеялся над ее чувствами.
К изумлению Мадлен, Логан Скотт исполнял роль не возлюбленного девушки, а ненавистного ей негодяя. Едва Скотт появился на сцене, как по залу прокатился восторженный гул. Подобно всем присутствующим, Мадлен была очарована его самоуверенностью и обаянием. Оп желал заполучить героиню, и даже ее любовь к другому мужчине не могла стать для него помехой.
Для Мадлен этот спектакль –. каждая минута действия – был откровением. Она молча стояла за кулисами, теребя складки бархатного занавеса, и ее сердце колотилось так сильно, что по всему телу, от макушки до пальцев ног, пробегала дрожь. От каждой реплики мистера Скотта у нее перехватывало дыхание. Он с легкостью вжился в образ и теперь прямо-таки излучал эгоизм и прочие отрицательные качества своего героя. Как и все остальные зрители, Мадлен полагала, что ему все же удастся добиться любви молодой героини.
На протяжении почти всего первого акта мистер Скотт не покидал сцену – он хитрил, заключал грязные сделки, пытался поссорить влюбленных, доказывая, что возлюбленный девушки никогда не добьется своего. Не удержавшись, Мадлен шепотом спросила у рабочего сцены, остановившегося рядом с ней:
– Чем же все кончится? Неужели мистер Скотт женится на ней? Или она станет женой своего возлюбленного?
Рабочий усмехнулся, заметив, с каким пристальным вниманием Мадлен следит за происходящим на сцене.
– Лучше не буду говорить, – покачал он головой. – Не стоит портить вам удовольствие.
