Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
– На, поостынь.
Она изумленно глянула на него и как плеснет колой ему в лицо.
– Поостынь и ты, грязер! А когда рот вымоешь и научишься прилично себя вести и с людьми общаться, может, и я поостыну.
Далли вытер лицо рукавом и опасно улыбнулся. Был бы я на месте Черри, уже улепетывал бы отсюда. Эту улыбку я уже видел.
– Злючка, значит? Такие мне и нравятся.
Он хотел было ее приобнять, но Джонни перехватил его руку.
– Отстань от нее, Далли.
– Что?
Далли растерялся. Он озадаченно уставился на Джонни. Джонни у нас обычно тише воды. Джонни сглотнул и, слегка побледнев, сказал:
– Что слышал. Отстань от нее.
Даллас помрачнел. Скажи такое я, Смешинка, Газ или Стив, да кто угодно, кроме Джонни, Далли бы его раскатал и глазом не моргнув. Никто не указывает Далли Уинстону, что ему делать. Однажды в магазине «Все по десять центов» он стоял возле полки со сладостями и какой-то парень попросил его подвинуться. Далли развернулся и врезал парню так, что зуб ему выбил. Просто незнакомому человеку врезал. Но Джонни в банде был всеобщим любимцем, и Далли не мог его ударить. Далли ведь его тоже любил. Далли вскочил, сунул кулаки в карманы и, нахмурившись, ушел. И больше не возвращался.
Черри вздохнула с облегчением.
– Спасибо. Он до смерти меня напугал.
Джонни даже удалось восхищенно улыбнуться.
– А по тебе и не сказать было. С Далли так никто не разговаривает.
Она улыбнулась.
– Кроме тебя, как я посмотрю.
У Джонни заполыхали уши. Я все таращился на него. Джонни ведь не просто храбрости набрался, чтоб такое Далли сказать, – Джонни готов был землю целовать, по которой Далли ходит, я в жизни не слышал, чтоб Джонни кому-нибудь хоть слово поперек сказал, а уж тем более – своему кумиру.
Марсия рассмеялась. Она была чуть пониже Черри. Миленькая, конечно, но куда там до Черри Баланс.
– Садитесь с нами. Будете нас защищать.
Мы с Джонни переглянулись. Он вдруг широко улыбнулся, вскинув брови, так что они уползли под челку. В глазах у него явно читалось – будет что парням рассказать! Мы склеили двух девчонок, и шикарных, не каких-нибудь там. Нет, девах-грязерш нам не надо, нам подавай высшее общество. Газ очумеет, когда я ему расскажу.
– Ладно, – небрежно ответил я, – можем и пересесть.
Я сел между ними, а Джонни сел рядом с Черри.
– А лет вам сколько? – спросил Марсия.
– Четырнадцать, – сказал я.
– Шестнадцать, – сказал Джонни.
– Надо же, – сказала Марсия, – а я думала, вам обоим по…
– Шестнадцать, – договорила за нее Черри.
За это я был ей очень признателен. Джонни знал, что ему на вид больше четырнадцати не дашь, и здорово переживал из-за этого.
Джонни засмеялся.
– А чего это вы нас не боитесь, Далли же вы испугались.
Черри вздохнула.
– Вы слишком милые, вас не испугаешься. Ну, во-первых, ты молчал, когда Даллас говорил пошлости, а ты заставил его от нас отвязаться. А когда мы предложили вам пересесть к нам, вы не стали вести себя так, будто мы вам предлагаем провести с нами вечер. Кроме того, я наслышана о Далласе Уинстоне, и вживую он выглядит раза в два злее и страшнее. А у вас вид не злобный.
– Ну да, – устало отозвался я, – мы юные и невинные.
– Нет, – медленно сказала Черри, внимательно глядя на меня, – не невинные. Слишком много вы всего повидали. Просто вы не… пошлые.
– Далли нормальный, – заступился за него Джонни, и я кивнул.
За друзей надо горой стоять, что бы они ни сделали. Мы банда, а в банде все друг за друга. Если за своих не стоять, вместе не держаться, не быть братьями, то это, считай, и не банда. Это уже свора. Рычащая, подозрительная, вечно грызущаяся свора, вроде вобов в их высшем обществе или нью-йоркских уличных банд, или волков в лесу.
– Он злой, конечно, но парень классный.
– Он отстал бы, если б вас знал, – сказал я, и это была правда.
Когда к Стиву приезжала погостить двоюродная сестра из Канзаса, Далли вел себя с ней прилично и при ней старался не выражаться. Мы все себя так вели с такими вот двоюродными девчонками. Не знаю, как и объяснить – мы все стараемся себя прилично вести с девчонками, которых видим время от времени, с двоюродными сестрами, например, или одноклассницами, но стоит какой-нибудь симпатичной девчонке пройти мимо нас по улице, как мы все равно провожаем ее взглядами и говорим всякие гадости. Не спрашивайте, почему так. Сам не знаю.
– Что ж, – решительно сказала Марсия, – тогда я рада, что он нас не знает.
– Я им, пожалуй, восхищаюсь, – тихонько сказала Черри, так что только я ее услышал, и мы стали смотреть фильм.
Да, и мы узнали, почему они были без машины. Они приехали со своими парнями, но бросили их, когда выяснилось, что парни запаслись алкоголем. Парни разозлились и укатили.
– Да и пусть катятся, мне все равно, – раздраженно сказала Черри. – Сидеть в машине и смотреть, как кто-то напивается? Такие развлечения не по мне.
Она так это сказала, что сразу понимаешь, по ней, наверное, только какие-нибудь изысканные развлечения и, наверное, недешевые. В общем, они все равно решили посмотреть фильм, раз уж приехали. Фильм был какой-то пляжный – ни сюжета, ни актерской игры, толпа девушек в бикини и развеселые песни, так что мы ничего не потеряли. Мы молча сидели там вчетвером, как вдруг одна крепкая рука ухватила за плечо Джонни, вторая – меня, и раздался грубый голос:
– Ну все, грязеры, вы доигрались.
Я чуть из штанов не выпрыгнул. Все равно как если б на тебя кто-нибудь из-за двери выскочил с криком: «Бу-у!»
Я испуганно оглянулся – за спиной у меня стоял Смешинка, скалясь как Чеширский Кот.
– Господи, Смешинка, ты нас до смерти напугал!
У него здорово получалось подделывать голоса, вот и сейчас прорычал точь-в-точь как вобы разговаривают. Тут я взглянул на Джонни. Он сидел зажмурившись, белый как простыня. Дышал тяжело, хватал ртом воздух. Вот уж кого Смешинке совсем не стоило пугать. Он забыл, наверное. У него ветер в голове. Джонни открыл глаза и еле слышно сказал:
– Привет, Смешинка.
Смешинка взъерошил ему волосы.
– Прости, малыш, – сказал он. – Не подумал.
Он перелез к нам и шлепнулся на стул рядом с Марсией.
– А это кто, ваши двоюродные бабушки?
– Троюродные прабабушки, – не моргнув глазом отозвалась Черри.
Непонятно было, пьян Смешинка или нет. По нему никогда не скажешь – он иногда и трезвый ведет себя так, как будто он под мухой. Он вскинул одну бровь, опустил другую – он так всегда делает, когда удивляется, волнуется, ну или хочет схохмить.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
