Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Глобальный экономический кризис маскирует переход человечества в качественно новое состояние. Информационные технологии меняют сам характер развития: если раньше мы меняли окружающий мир, то теперь во все большей степени меняем свое восприятие этого мира (так как наиболее рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало формирование сознания). Если начнется массовое применение биотехнологий, мы будем менять уже самих себя.
Изменились мотивы общества: люди стали осознанно приносить свои интересы в жертву эмоциям. Удовлетворение первичных материальных потребностей сделало главной проблемой общества сенсорное голодание: мотивом действий стал дефицит не материальных или духовных благ, но эмоций.
Государства заняли подчиненную позицию по отношению к глобальному бизнесу и выражающему его интересы глобальному управляющему классу, ставшему наиболее влиятельной силой мира.
Высокая производительность информационных технологий делает нужным для производства потребляемых человечеством благ все меньшее число людей. В то же время возвышение глобального бизнеса над государствами уже сделало доминирующей логику эффективности с точки зрения не общества, а отдельной фирмы. Поэтому проблема «лишних людей», высвобождаемых из-за сверхпроизводительных технологий, перестала учитываться, так как воспринимается как проблема обществом, а не фирмой.
Результат – дегуманизация (так как человек стал лишним и перестал быть инструментом получения прибыли и перестал быть нужным наиболее влиятельным силам мира) и социальная утилизация среднего класса даже развитых стран (у которого максимален разрыв между производимым и потребляемым им и нет влияния, чтобы защитить себя).
Это уничтожает традиционную демократию (существующую от имени и во имя среднего класса), заменяя ее информационной диктатурой в интересах глобального бизнеса.
Ликвидация среднего класса уничтожает и рыночную экономику (так как именно он предъявляет наиболее значимый спрос, а рынок без спроса – уже не рынок).
Исчерпанность рыночных отношений проявляется в том, что прибыль перестала служить даже плохим заменителем смысла жизни. Единственная альтернатива – саморазвитие личности, но это сложный, да еще и отрицающий коммерческую мотивацию путь. Поэтому Запад нашел временный выход в утилизации «лишнего» населения. Но это решение в силу своей бесчеловечности может быть лишь временным. Это не наш путь: не русский и не китайский.
Деньги теряют значение, уступая свое место технологиям не только в качестве символа и инструмента социального успеха, но и в качестве непосредственного носителя и выразителя наиболее важного общественного отношения.
Технологии объемлют и вбирают в себя капитал так же, как когда-то капитал вобрал в себя золото как выражение общественных отношений. При этом на первое по значимости место выходят технологии управления чувствами масс людей, а значение привычных нам производственных технологий неумолимо снижается.
Мир в глобальной депрессии: два полюса, три валюты
Экономический кризис вызван формированием глобального рынка, складыванием на нем глобальных монополий и их загниванием. Непосредственное проявление этого загнивания – сжатие коммерческого спроса. Для предотвращения срыва в депрессию крупные экономики вынуждены замещать сжимающийся коммерческий спрос растущим государственным (за счет эмиссии денег).
Развитые страны не имеют возможности массовых производительных инвестиций, поэтому увеличение государственного спроса является не инвестициями, а раздачей денег и выражается в росте долгов.
Все 2000-е годы США загоняли мировые капиталы в свои облигации «экспортом хаоса», но после кризиса 2008–2009 годов эта стратегия перестала работать (основная часть прироста долга стала финансироваться ФРС). Стратегия США в отношении «Исламского Государства»[3] и Украины позволяет предположить переход от стратегии финансирования долга к стратегии его списания при помощи разжигания Третьей мировой войны. Это главная угроза современности.
Но и без того загнивание глобальных монополий делает главной ценностью спрос, и страны начинают защищать его, усиливая протекционистские барьеры, что объективно ведет к распаду глобального рынка на макрорегионы.
Этот процесс завершится при срыве мира в глобальную депрессию. Однако его результаты, своего рода «промежуточное равновесие», уже видны. В политике это восстановление биполярного противостояния в виде конкуренции США и Китая при России, Евросоюзе, Японии, Индии в качестве «держав второго уровня», умеряющих это противостояние и не позволяющих ему стать разрушительным. На глобальном уровне это будет выражаться в противостоянии китайских капиталов, в том числе государственных, западным в рамках глобального управляющего класса.
В экономике очевидно уже обозначившееся разделение глобального финансового рынка на зоны доллара, евро и юаня. Это будет очень напряженный и неустойчивый мир.
Китай в силу совокупности внутренних процессов будет замедлять свой рост, что станет катализатором срыва мира в глобальную депрессию и форсирует его распад на макрорегионы. Это ударит и по самому Китаю, так как ограничит его доступ на рынки Запада.
Данный сценарий требует превентивной проектной реакции, на основе в том числе углубления и рационализации комплексного сотрудничества с Россией.
Сотрудничество России и Китая: направления и задачи
Залогом нашего сотрудничества является то, что наши потенциалы дополняют друг друга. Нам необходима выработка совместного глобального видения проблем развития человечества и методов их решения.
Мир погружается в новое средневековье, и наша стратегическая задача – защитить наши народы от трех обуславливающих друг друга базовых процессов современности:
1) прекращение качественного технологического прогресса (коммерционализация технических принципов, открытых во время «холодной войны», продолжается и приносит фантастические результаты, пусть и все более узкому кругу людей, но само открытие этих принципов прекратилось);
2) архаизация культуры повседневной жизни: деградация образования, здравоохранения, логического мышления, рационального целеполагания и поведения, атомизация общества и оформление его в новые касты с утратой как солидарности, так и конкуренции;
3) дегуманизация общества.
Ключевая задача – гармоничное соединение производственной и технологической мощи Китая со способностью русской культуры сочетать гуманизм с техническим прогрессом и находить необычные решения. Наши страны могут войти в симбиоз солидарности и конкуренции, трудно воспринимаемый с позиций формальной западной логики, но органичный в силу своей диалектики для русской (по крайней мере) культуры.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
