Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Комментировать сказанное мне не хотелось. Я изрядно озяб и решил немедля откланяться. Потёмкин мое настроение уловил, но вместо слов прощания вдруг, снова поеживаясь, обронил:
– А не заглянуть ли нам куда-нибудь поблизости и не хватить ли по стопке для сугрева?
Я согласился. В кафе-подвале на Старом Арбате мы выпили водки под салатики с ромштексом, установили, что являемся по паспортному возрасту почти ровесниками и перешли на «ты». На том и расстались: я двинул в метро «Смоленская», он – на Новый Арбат ловить такси.
Утром следующего воскресного дня, 3 октября, ровно в назначенное для митинга время – в 11.00 – я прибыл на станцию метро «Октябрьская-кольцевая». Выход из нее наружу был открыт, проход на площадь закрыт – двойным кольцом из солдат внутренних войск.
Митинга не будет, я себе доложил, будет очередная драка – вполне возможно, наиболее грандиозная в сравнении с предыдущими: народ из метро выплывал густо-прегусто.
Жаждавшие митинговать под каменным козырьком кольцевой «Октябрьской» не задерживались – растекались в обе стороны вдоль площади. Меня потянуло налево – на Якиманку. Я шел в плотной толпе мимо двух жидких рядов молоденьких солдат-срочников сам собой неудовлетворенный: ошибся ты, братец – митинг будет, а драки не предвидится.
Для драки с обилием пылавших от негодования сторонников парламента надобны не сотенки юнцов в шинелях, а тысячи матерых костоломов-омоновцев в потасовочной экипировке.
У перехода к станции «Октябрьская-радиальная» я замедлил ход, стал и огляделся. Ни у подворотен Якиманки, ни на прилегающем к площади пространстве за памятником Ленина омоновцев не было видно. Что при всем том следовало думать? Не предотвращать митинг солдатиков выставили, а позлить пришедших помитинговать: хотите поорать, разгоните мальчишек с погонами и потом орите, что хотите.
Эта моя догадка очень скоро стала оправдываться. Едва со стороны Ленинского проспекта толпа надавила на солдатиков, они дрогнули – рассыпались. И сразу же двойная цепочка их кольца была разорвана еще в нескольких местах. Причем без рукопашной. Не оказавших сопротивления юношей в шинелях никто обидеть не норовил, и они в минуту растворились во дворах.
Похоже, второе мое предположение подтверждалось: заграждением из солдатиков власть намеревалась не предотвратить митинг, а лишь потрепать нервы враждебному ей люду.
Что опасного предвещало Кремлю еще одно сборище противников Ельцина вдали от Дома Советов? Да ничего. Это сборище – полагали, видимо, командиры карателей, отвечавшие за блокаду парламента, – не могло быть убойным для изоляции депутатов. О митинге на Октябрьской площади знали только участники вчерашних беспорядков на площади Смоленской и только успевшие прочитать экстренно изданные малые по числу листовки анпиловской «Трудовой России». А сколько таковых наберется? Ну, максимум десять-двадцать тысяч человек. Захотят они пойти побуйствовать – им на долгом пути к Дому Советов без проблем можно показать Кузькину мать.
Расчет командиров карателей на малолюдье митинга на Октябрьской площади основывался на здравом смысле и он, наверное, мог оправдаться, если б не одно обстоятельство. В ночь со 2 на 3 октября в Москве случилось информационное чудо. О митинге на Октябрьской широко не сообщали, но о нем настойчиво узнавали по телефонам – узнавали те москвичи, которые были оскорблены побоищами в столице и горели желанием выразить протест против беззаконий исполнительной власти.
Сработала неподвластная никому телефонная информ-бомба. И, как только около полудни 3 октября оцепившие Октябрьскую площадь солдатики были рассыпаны, на нее с тротуаров Якиманки, с Ленинского проспекта и от выходов у двух станций метро высыпало гораздо более сотни тысяч человек. Образовалось людское море разливанное.
Непредвиденная никем массовость толпы предрешила и непредвиденное ее поведение. Стоило лихой чьей-то глотке прокричать в мегафон: даешь поход на Дом Советов! – и все на площади мгновенно позабыли, что пришли на митинг. Людское море всколыхнулось и бурными двумя потоками устремилось вниз по двум автоспускам с площади – на Садовое кольцо.
Стихийный взрыв – поход толпы к Дому Советов – никто на Октябрьской не готовил. И для власти исполнительной он был неожиданным. Когда громадная толпа по Садовому подплыла к Крымскому мосту, оказалось, что там ее встречают всего лишь сотен семь омоновцев. А где в сей момент были тысячи собранных со всей страны костоломов? Дремали в московских казармах и гостиницах?
Наспех откуда-то сорванные бойцы ОМОНа, закрывшись щитами, выстроились в самом начале моста и тем предопределили: вот тут и будет битва. Мне в нее соваться с едва склеенной ключицей резона не было. И я, обогнав колонну, сбежал на набережную реки-Москвы. А оттуда поднялся по лестнице на мост – за спины омоновцев.
Они стояли в пять рядов. Без страха ждали приближения толпы и первые ее нападки успешно отразили. С высокого бордюра на мосту я видел всю картину потасовки. Ряды омоновцев, перемешавшись, огрызались дубинками, кулаками, ногами и не пятились. Отряд честно отрабатывал деньги. Но битых им в толпе заменяли небитые, на один пинок омоновца толпа отвечала тремя, кто-то из демонстрантов, получив удар дубинкой, хватался за нее, кто-то помогал эту дубинку вырвать. На омоновцев наваливалась неиссякаемая сила.
Отряд на мосту не отступил. Стена его бойцов была поштучно раздергана-растерзана, и толпа хлынула в образовавшиеся бреши. Одиночек-омоновцев окружали, навешивали им тумаков и отбирали у них дубинки, щиты, каски и бронежилеты.
Я кинул взор на середину Крымского моста – на быстрый ход по ней авангарда толпы, который, прорвав заслон ОМОНа, разбираться с его поверженными бойцами позволил вслед за ним идущим, а сам рванул дальше. И – ба! – средь вперед устремленных узрел славную вчера в драке на Старом Арбате коричневую кожаную курточку. Потёмкин ступал в кругу крепышей – то ли его друзей-десантников, то или случайных сотоварищей по схватке с омоновцами.
Догоняя шибким шагом авангард толпы, я узрел в конце моста шеренгу милиционеров. С длинными какими-то ружьями. Мне еще и страшно не стало от вида этих ружей, как загрохотали выстрелы: не залпом – вразнобой.
Милицейская шеренга палила вверх, но наклонив ружья. На мосту запахло газом. Авангард толпы замер. Где-то невдалеке от меня послышался кашель. В моих бронхах тоже запершило. Я стал заматывать рот шарфом и в сей момент мне на глаза попался Потёмкин. Точнее, его повернутая назад орущая голова:
– Всем! Вперед! Бегом! Марш!
Братия мужская рядом с Потёмкиным тут же ринулась на стрелявших. За ней понеслась и остальная часть находившейся уже на мосту толпы. На атаку милиционеров газом последовала атака на них массы человеческих тел. И выстрелы неожиданно прекратились.
В шеренге с ружьями возникла сумятица. Очень заметная. Милиционеры явно не знали, что им делать. Остановить несущуюся на них толпу пальбой газовыми баллончиками невозможно. Уносить ноги – нет приказа. А третье дано? Милиционеры промедлили с решением и времени укатить у них не хватило. Они завели грузовики и автобусы, начали их разворачивать, но были накрыты толпой.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
