Мать и отец переглянулись. «Работу в крайнем случай можно найти новую. Главное – помнить, что нужно честно трудиться. И ты, сынок, об этом не забывай. Государство потратило на «Проект нуэ» большие деньги…»
Господи, о чём они?!
«Государство в лице Себастиана Джесера всех нас поимело», – заявил я. Мог бы добавить, что таких как я, нуэ, в первую очередь. Решив принять участие в проекте, я, чёрт возьми, действительно верил во всю эту пропагандистскую хрень! Из-за неё позволил превратить себя в мутанта. Но я не стал ничего добавлять. Сам позволил, сам подписал бумаги. Знал, на что иду. Родители меня не подталкивали. Хотя выбор мой одобрили…
Отец нахмурился: «Поосторожнее в выражениях».
Он боится? Зачем же корчит из себя «истинно верующего»? Даже передо мной?! В кого мы все превращаемся?
Я и остальные нуэ статкартами тоже обзавелись. Это дурацкие кусочки пластика, расчерченные голографическим клетчатым узором. За что им дали подходящее прозвище – «вафли».
На всех наших картах значится «Н». А ведь некоторые отправляли в службу регистрации (бывшую идентификационную) заявления с претензией на технократство – называли себя в них приверженцами партии свободноевразийцев (а про одного точно знаю, что хотел податься в ортодоксалы).
Бесцветные личности, которые явились в больницу вручать карты, объяснениями утруждаться не стали. А расспрашивать их ни у кого язык не повернулся, настолько они были бесцветные. Но мне без разницы: я никакого заявления не отсылал, даже «нейтральского». Какой смысл, если нейтральство можно получить по умолчанию? От идейности я вылечился. От любой.
Сказали бесцветные только, что наши карты немного отличаются от карт других нейтралов. С какой стати?
«Неприкасаемость» землепашцев укрепили. Снабдили их картами, на которых вместо буквы перед индивидуальным номером – звёздочка. Их официальный статус – «без статуса». По нынешней логике человек без статуса – вообще не человек. Хотя – конечно, разумеется, кто бы сомневался – в законе о регистрации написано, что отсутствие статуса не ограничивает никакие права. Только закрепляет принадлежность к определённой категории граждан… Другими словами, если ты землепашец, разрешения на переезд в мультиполис не получишь, подай хоть сотню заявок.
Насколько тотальной может быть слежка за людьми? Насколько каждый из нуэ важная птица, чтобы приглядывать за ним? Станет ли кто-нибудь лезть в мой лэптоп и читать то, что я пишу? Если и станет – прекращать не собираюсь. Возможно, я перегибаю с подозрениями. Но после «дела психологов» поверить можно во что угодно.
7 марта
Прихожу в себя после девятого, предпоследнего ФИОрга. Когда приду окончательно, для полного восстановления сил мне будет достаточно трёх-четырёх часов сна в сутки.
Об обществах Фокса речи больше никто не ведёт. Фактически их уже не существует. Идея Джесера объединить в отдельный статус всех фоксовцев провалилась из-за «бунта» психологов. Теперь объединять будут только «правильных» – сторонников Джесера, политизированное крыло. А заодно чиновных и прочих лизоблюдов, которые даже без членства в партии успеют к ним примазаться. Мнимый бунт, естественно, стал дополнительным аргументом в пользу офстатов.
27 февраля, утро
В мире что-то рушится. И меня угораздило оказаться если не в эпицентре разрушения, то близко к нему.
Имя Лориуса Нэриума не сочетается со словом «предательство». Почему тогда реакция на расправу не идёт дальше охов и ахов в Сети? В чём причина – в страхе? Да, новый евразийский лидер окончательно мутировал в самодержца, и оспаривать правильность его поступков крайне нежелательно. Но почему-то кажется, что кроме страха есть ещё и равнодушие. И неизвестно, что сильнее.
Сколько людей поверили официальной версии Джесера, что, якобы, Нэриум и его последователи готовили переворот, желая устроить в Союзе анархический хаос? И сколько сделали вид, что поверили?
Врачей в больнице стало наполовину меньше. Исчезли все, кто занимались психопрактиками. Остаётся гадать, исчезли они сами, или им помогли?
Грег строит из себя конспиратора, который знает больше, чем он вправе открыть. Это из-за дружбы с психологами. Надо будет расспросить его.
В больнице остаётся лежать два месяца. Впереди два изменения, и одно из них – зверско-ужасное продление жизненного срока. Но, странное дело, чем ближе, тем страхи и надежды, связанные с этим ФИОргом, меньше меня волнуют. В голову лезут другие мысли.
Вечер
Грег говорит, по всей стране началось что-то вроде массового «исхода» психологов. Звучит неправдоподобно. Исхода куда? За границу? Трудно представить себе, как такое количество людей может взять и сбежать из страны. Если грубо предположить, что в каждом мультиполисе живёт тысячи по две психологов – в одной Европе всего получается тысяч шестьдесят. Разве что власть сознательно «не заметит» бегства, чтобы таким образом избавиться от «нежелательных элементов».
Но что психологи станут делать за границей со своей философией? Искать сочувствующих? Сомневаюсь, что найдут. Всё-таки Союз, при всех его недостатках, едва ли не последнее государство на Земле, где хотя бы меньшинство обращает внимание на какую-то философию кроме той, которая высшим благом провозглашает власть.
Где и как психологи могут скрываться внутри страны, непонятно. Их нынешние враги прежде были их товарищами, и знают их.
Джесер объявил постулат техников – «развитие через преобразование среды» – единственно верным. Согласно нему, развитие человека тоже должно идти опосредованно – с помощью технологии. То есть философию психологов, не отрицающую пользы техники, но основанную главным образом на тренировке внутренних, ментальных способностей, теперь полагается считать ложью. Как это принять? Мы, нуэ, на собственных шкурах убедились, что она не только не ложна, но очень даже действенна.
Позднее
Грег дал мне почитать на своём лэптопе рассказ собственного сочинения, который собирается выложить в Сеть. «Историческое событие в художественной обработке», как выразился он сам. «Из этого вышел бы классный фильм. Но его никогда не снимут».
Называется рассказ «Другой выбор». Описывается в нём затеянный новосамураями (они же свободноевразийцы) турнир по боевому искусству «Путь меча» и события после него. Турнир представлен апофеозом джесеровского тщеславия. Убийство Ларром своего соперника – неожиданным для всех. Но (по Сноутону) Джесер загорается идеей разрешить поединки со смертельным исходом.
Дальше следует выяснение отношений между Джесером и лидером фоксовцев-психологов Лориусом Нэриумом. Смерть участника турнира, задумывавшегося как мирное соревнование, становится каплей, которая переполнила чашу терпения. Нэриум открыто осуждает жестокость, противоречащую «истинному боевому искусству», а заодно и политические игры бывшего соратника. Главным образом, идею с официальными статусами.
