Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Теперь остаётся ждать.
08:50
Пёс абсолютно здоров и совершенно не понимает, чего мы все пялимся на него, как черти на ладан.
– Будем считать гипотезу Миши о неустойчивости вируса подтверждённой, – резюмирую я. – А то мы так никогда не решимся выйти со двора.
– Что дальше? – спрашивает Витос.
– Не знаю, как вы, а у меня на «западном» мать с отцом, – отвечает Михась.
– А брат?
– В командировке…
– Далеко?
– В Китае.
– Пусть там и остаётся, – бурчит Арт, закуривая новую сигарету. Я вижу, как дрожат его пальцы. – У нас тоже родители есть, вообще-то.
– Тогда решено, – говорю я. – Собираем манатки и выдвигаемся.
Две машины у нас есть: «Матис» Артёма и мой «Ниссан» по-прежнему во дворе.
– Пойду бабушку поднимать, – Женя скрывается в доме.
Михась подходит ко мне. Вид у него очень серьёзный.
– Макс, – говорит он, – поход может оказать не из лёгких. Мало ли что. Проехать по дорогам мы точно не сможем, скорее всего, большую часть пути придётся идти пешком. А, может, и бежать…
Я понимаю, к чему он клонит. Бабушка у меня старая, всю жизнь страдает коленями, а ходит вообще, как на протезах. Ей и до туалета дойти – подвиг, что уж говорить о прогулке по населённому живыми зомби городу.
– Надо собрать припасы, – стараюсь увильнуть от щекотливой темы. – С бабушкой или без неё, нам понадобится еда и питьё.
Оставляем Женю заниматься бабушкой – проснувшись, она снова начала истерику, и кому-то нужно побыть с ней, – а сами, одевшись и заставив себя кое-как позавтракать, отправляемся к магазину Тамилы за продуктами.
Магазин единственный на нашем пятачке и живёт в основном за счёт тюрьмы. В дни посещений тут аншлаг: друзья и родственники заключённых сметают с прилавков всё подчистую. Так что мы, простые жильцы, идём у Тамилы третьим номером, что непосредственно сказывается на качестве товара. Хлеб всегда чёрствый, в холодильнике в основном просрочка, а консервы вообще опасны для жизни. Ассортимент тоже рассчитан на непривередливых зэков: сухие корма «Доширак», китайское порошковое пюре и тому подобное здесь в изобилии, два вида сыра – российский и российский несвежий, колбасы, маринованная сельдь в лотках, и вообще всё, что долго не портится.
Однако теперь это даже кстати. Как и зэкам, нам сейчас не до привередства.
В магазине, естественно, никого. В каком-то смысле нам повезло, что Армагеддон случился ночью, а не днём – больше магазинов уцелеет. Сбиваем топором навесной замок и открываем дверь. Впервые в жизни участвую в краже со взломом, однако совершенно не чувствую за собой вины. У меня есть веское оправдание, а это ещё нашим дедам помогало мочить нацистов налево и направо.
В магазине темно – полчаса назад город обесточили, а железные ролл-ставни на окнах не дают солнечному свету проникнуть внутрь. Находим самые большие пакеты и самозабвенно грабим магазин. Берём только то, что может долго оставаться свежим, а так же всё, что пригодится в дороге. В пакеты летят консервы, упаковки лапши быстрого приготовления, все виды пивных снэков – от сушёной корюшки до солёных кальмаров и свиных ушек, шоколадки и кексы, копчёная колбаса и сало, чипсы, орешки, чай, кофе, вода, кола, хлебобулочные изделия, конфеты и мармеладные шарики. Отдельный пакет Артём набивает спиртным: водка, вино, пиво и ещё раз водка. В отделе хозтоваров обносит полки Витос. Туалетная бумага, брикеты мыла, спички, зажигалки, салфетки, тряпки, стиральный порошок, щётки, зубная паста и даже гелевые дезодоранты.
Через двадцать минут у каждого из нас по два тяжеленных пакета в каждой руке. С чувством выполненного долга двигаемся к выходу.
09:25
Недовольное звериное урчание пригвождает нас к месту. Урчание переходит в рык, и из-под прилавка медленно выползает существо, ранее не замеченное нами в темноте.
– Твою… – вырывается у Витоса.
Перед нами собака – доберман-пинчер. Ну, или то, что когда-то было собакой. Существо явно заражено: шкура ободрана, в некоторых местах почти до мяса, вокруг ран свисает лоскутами кожа, уши откусаны под корень, вся морда испещрена глубокими кровоточащими порезами. Вокруг пасти пушистая тёмно-красная пена… Очевидно, пёс подвергся нападению заражённых сородичей, но каким-то образом умудрился спастись. Если, конечно, перерождение в кровожадную бешеную тварь можно назвать спасением.
Как он попал в магазин, для меня загадка. Что он тут делает? Ответ приходит сам собой: как и все, прячется от света. А может, охраняет еду…
– Да-а, блин… – полушёпотом тянет Витос. – Животные не болеют бешенством. Грёбаный Женя…
Стоим, как изваяния, боимся пошевелиться. Доберман собирает в гармошку изорванные губы, обнажая смертоносные (и ядовитые) клыки. Делает несколько шагов в нашу сторону, пригибается к земле, готовясь к прыжку. Я вижу, как шерсть на его холке встаёт дыбом…
– Бежим? – то ли просит, то ли спрашивает у нас Михась.
Естественно, бежим!
Бросаем пакеты и вылетаем на улицу. На задворках отупевшего от страха сознания различаю за спиной цокот когтей по кафельному полу…
На крыльце магазина бросаемся врассыпную. Михась и Арт бегут в авангарде, поэтому выбирают ступеньки. Мы же с Витосом, перемахнув через перила, спрыгиваем с крыльца и разбегаемся в разные стороны – он к гаражам, я на дорогу, к тюрьме. Слышу цокот когтей (теперь уже по асфальту), с парализующим мозг ужасом сознаю, что тварь выбрала для преследования именно меня.
Перебегаю дорогу и, ломая кусты жидкой живой изгороди, врываюсь на пешеходную дорожку вдоль тюремной стены. Цепкие ветки немного сбивают темп добермана, и я мчусь по дорожке, не чуя под собой ног. Но вот зловещий цокот возвращается, а значит, пёс тоже прорвался через зелёный заслон. Четыре лапы против двух ног очень быстро компенсируют отставание.
Снова ныряю в кусты и выбегаю на дорогу.
Что-то огромное, розово-белое, на адской скорости проносится мимо, обдав с головы до ног пурпурной грязью… Я слышу удар, треск ломающегося пластика и предсмертный собачий взвизг…
Останавливаюсь – меня больше никто не преследует. Пытаюсь вернуть сбитое дыхание. Сердце колотится где-то в горле и, кажется, вот-вот выпрыгнет из ушей. Посреди дороги полубоком ко мне стоит белая иномарка с таксистскими «шашечками» на крыше. За задними колёсами тянется двадцатиметровый тормозной след, а в десяти метрах от разбитого переднего бампера лежит изувеченный труп добермана. Веер кровавых брызг покрывает правое крыло и часть лобового стекла.
– Ё… твою мать! – слышу до боли знакомый голос из приоткрытого окна.
Потом дверь открывается, и из салона появляется грузная фигура. На лице моего друга детства испуг, смятение и радость от встречи со мной.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
