Суровое лицо полковника Тиндалла, обрамленное седыми волосами, коротко подстриженными по давнишней моде «круглоголовых»,[1] посуровело еще больше, когда он, обернувшись на вздох падчерицы, остановил на ней взгляд своих холодных голубых глаз. Бедная девушка изо всех сил старалась угодить второму мужу своей матери, но ничего хорошего из этого не выходило. Очевидно, полковник от всей души ненавидел падчерицу и не доверял ей. Она вспомнила своего родного отца, убежденного роялиста, слабохарактерного, но обаятельного человека, он обожал свою дочь; для отчима же, холодного и сурового пуританина, она стала мишенью для насмешек.
Чтобы не думать о Гэбриэле Тиндалле, она обратилась мыслями к его сыну, своему сводному брату, коренастому молодому человеку со смуглым смазливым лицом и такими же близко поставленными пронзительными голубыми глазами, как у его отца. Ральф никогда не защищал ее; Ровена понимала, что, может быть, сама в этом виновата. Как-то, это было уже давно, он попытался обнять ее совсем не по-братски. Уверенный в своей неотразимости, он не ожидал звонкой пощечины и той резкости, с которой она высказала свое мнение о нем. Ровена иногда жалела об этом. Если бы она тогда не была так резка с ним, он, возможно, относился бы к ней лучше.
Но довольно о Ральфе!
На лучших местах, рядом с полковником, сидят леди Джейн Челлингтон и ее дочь Изабелла. Ровена давно уже поняла, что отчим не случайно посадил ее подальше от себя – он просто хотел лишний раз унизить ее.
Леди Джейн Ровена побаивалась. К Изабелле она не питала сильной привязанности, слишком она бесхарактерна и бесцветна. Достойная пара для Ральфа Тиндалла! Впрочем, возможно, ей придется изменить мнение о белокурой кузине. Раз Эдвард Биверли до сих пор предан Изабелле и даже рискнул вернуться на родину ради нее, значит, она наделена добродетелями, которых Ровена не сумела в ней разглядеть!
Ровена подняла голову и украдкой посмотрела на леди Джейн. Волосы ее светлости, когда-то такие же белокурые, как у ее дочери, выцвели и поседели; и все же она до сих пор оставалась чрезвычайно красивой женщиной. И более сильные духом, нежели Ровена, робели под ее ледяным взглядом.
Полковник Тиндалл, как ни странно, не осуждал Челлингтонов за то, что в прошлом они поддерживали короля. Он как будто забыл об их заблуждениях или считал их достойными сожаления. Удивительно, казалось, леди Джейн до сих пор остается хозяйкой замка, несмотря на то, что ей позволено было жить здесь лишь из милости нового владельца.
Когда полковник вступил во владение роялистским замком, дарованным ему по его же просьбе лордом-протектором, Ровена заранее была готова пожалеть родственников, которых лишили всего. Тогда она была еще совсем девочкой и полковник Тиндалл обращался и с нею, и с ее матерью не так подчеркнуто сурово. К ее удивлению, он поставил Челлингтонов выше собственной жены. Позднее, размышляя обо всем, она поняла: полковник женился на ее матери лишь затем, чтобы стать ближе к знатному семейству; вот для чего понадобилось ему завладеть замком. Отец Ровены был родственником мужа леди Джейн; видимо, Оливер Кромвель счел брак полковника Тиндалла достаточным основанием для того, чтобы выполнить его просьбу.
Поймав на себе взгляд падчерицы, Гэбриэл Тиндалл нахмурился и что-то прошептал на ухо леди Джейн, которая сидела по правую руку от него – так, словно она была его женой.
– Ты хочешь спросить о чем-то? – ледяным тоном спросила леди Джейн, и Ровена, как всегда, оробела.
– Н-нет… благодарю вас, миледи, – тихо пробормотала она, поймав на себе мрачный взгляд Изабеллы; та, видимо, считала предосудительным самое ее присутствие. Внезапно Ровена набралась смелости и, встав из-за стола, глядя на отчима, сказала:
– Сэр… позвольте мне подняться к матушке, ее состояние очень беспокоит меня.
Гэбриэл Тиндалл с подозрением посмотрел на падчерицу, словно ожидая от нее обвинений в свой адрес.
– Ступай. – Он раздраженно махнул рукой. – Клянусь, мы не будем без тебя скучать.
Ровена с облегчением удалилась, изо всех сил стараясь не хромать. Выйдя из столовой, она почувствовала, что вся дрожит – и не столько от волнения, сколько от гнева. Полковник, похоже, с нетерпением ждет кончины своей жены.
Ровена взбежала наверх по широкой каменной лестнице. Дойдя до двери в матушкину спальню, она внезапно передумала, развернулась и бросилась к себе. Войдя в сырую, промозглую комнату и закрыв за собой дверь, она сердитым, нетерпеливым жестом сбросила с головы полотняный чепец. Как она его ненавидела! Девушка тряхнула головой, и ее волосы медно-золотистым каскадом рассыпались по плечам.
Ровена присела на край узкой жесткой кровати и задумалась, накручивая на палец прядь роскошных, отливающих золотом волос.
Ей было четырнадцать лет, когда она узнала o том, что ее мать намерена повторно выйти замуж за полковника-парламентариста. Эта новость не радовала ее, но она изо всех сил старалась быть с отчимом любезной и приветливой. Но Гэбриэл Тиндалл оказался грубым и безжалостным человеком; нетрудно было догадаться, что падчерица мешает ему. Очень скоро он попытался сбыть ее с рук, объявив Ровене, что намерен выдать ее за своего шестидесятилетнего дядюшку, и Ровена возмутилась. Отчим даже оторопел от столь отчаянного сопротивления. Грустно улыбаясь, Ровена вспоминала, как отчим, единственный раз на ее памяти, пришел в замешательство в ответ на ее заявление, что ни за что не выйдет за старика!
Она понимала: полковник с радостью выдал бы ее замуж насильно. Сама судьба спасла ее от этого брака. Престарелый дядюшка полковника не дождался свадьбы и испустил дух. После того как его планы расстроились, отчим ясно дал понять падчерице, что отныне он – ее враг.
– Так ты ни во что не ставишь мою власть? – раздраженно спросил он тогда. – Очевидно, в тебе говорит роялистская кровь! В твоем положении не следует задирать нос!
С того дня полковник решительно повел борьбу против ее «гордыни». Он объявил ее ярко-рыжие волосы явным доказательством того, что Ровена – подручная дьявола. Отчим хотел даже остричь ее; Ровена не знала, что удержало его от этого шага. Иногда отчимом овладевали приступы безудержного гнева, которых, казалось, не должен был допускать суровый солдат-пуританин. В такие минуты отчим давал волю своей садистски жестокой натуре. Все, кто его окружал, замирали в ожидании, пока он не сменит гнев на милость. Ровена ненавидела отчима с яростью, удивлявшей даже ее саму, однако инстинкт самосохранения заставлял ее воздерживаться от новых попыток открытого бунта. Она приняла его фамилию, Тиндалл, носила ненавистные серые пуританские платья, тщательно прятала волосы под уродливыми чепцами и безропотно повиновалась приказам полковника – но душа ее разрывалась от отвращения к нему.
Любовь к матери заставляла Ровену терпеть невыносимое положение.
