— Ну! Ты уже слышала новости?! — заорала она, бросаясь в ближайшее кресло. Пружины жалобно заскрипели, спасибо, что ножки у этого антиквариата оказались устойчивые, а то подломились бы и очутилась красавица на полу.
— Что я должна была услышать? — пожала плечами Полина. Она решила сделать вид, что ничего не знает. Пусть подруга сама выдвинет свою версию. А там посмотрим.
— Этот подонок Игнасио! Он меня обставил! Только что ко мне заходил Антонио. О! Как же я ненавижу этого самоуверенного тореро. — Она скривила губы в презрительной усмешке. — Ненавижу! Он всегда был против меня, считал, что я не пара Васкесу. А кто пара? Не его это дело! Но вот как все повернулось! Какой из него опекун? Он только быков своих опекать может! Я подаю в суд. Однозначно! А то что получается? Мне достанется только жалкая часть наследства, а остальным будет управлять Эредья? Так? Приберет к рукам все! Санчо ведь всего десять лет! До его совершеннолетия можно таких дел наворотить. К тому же мальчишка дяде Антонио, — Акулина снова скривилась, словно лимон проглотила, — в рот смотрит! Еще бы! Матадор! Мать его!
— Кто? — Полина ошеломленно смотрела на певицу, вывалившую ей всю эту гору информации за несколько секунд.
— Что, оглохла? Матадор! Произвел на тебя неизгладимое впечатление? Да? Неудивительно. Бабы по нему с ума сходят, мужики ненавидят. Я, считай, мужик! Меня его чары никогда не брали. — Акулина произнесла последнюю фразу как-то не слишком уверенно, и Полина решила, что все было с точностью до наоборот.
— Это что, его профессия?
— Это не может быть не профессией. Они этому варварству всю жизнь посвящают. Потом уходят со сцены, до сорока лет. Но с полными карманами бабок. За каждое выступление получают уйму денег! Ну скажи мне, только честно, это подходящая компания для парня? В конце концов, его в любой момент может не стать!
— Как это? — Полина проигнорировала вопрос о «подходящей компании», ее интересовал только Антонио.
— А очень просто. Шаг влево, шаг вправо, а бычара не дремлет! Одно неверное движение — и привет! На тот свет! — Она расхохоталась. — Мне что, на это надеяться?
— Ну это уж слишком, — возмутилась Полина, — как можно желать кому-то смерти? Да еще такой?
— Они со смертью играют! В этом весь кайф. Ну тебе не понять. Это местная специфика. В любом случае я буду бороться. Ладно, ты давай приводи себя в порядок, обед через час. Если кухарка Лусия не уволилась, у нас будет отличная паэлья и козлятина, замаринованная в вине. Пальчики оближешь! Это ее коронное блюдо. Ты такого нигде больше не попробуешь. Но, конечно, если не уволилась. Пойду узнаю у этого старого хрыча Рико. Кстати, как там Олег?
— Не знаю. Он ко мне не заходил. Наверное, чемодан разбирает.
— Ну-ну. — Акулина направилась к выходу, но в дверях повернулась: — Полина! Вот что я тебе хочу сказать. Что бы там у вас ни было с Олегом, ты здесь за него держись, иначе будут проблемы. К чему они тебе?
В дверях Акулина столкнулась с Олегом. Слышал ли он ее последнюю фразу? Судя по выражению его лица, слышал. Логинов успел принять душ и переодеться в свободные хлопковые брюки и тонкую рубашку с короткими рукавами. Волосы у него были еще влажные.
— О чем вы тут болтали? — небрежно спросил он, расположившись по-хозяйски на кровати, не обращая внимания на смявшееся под его весом покрывало.
— Мы говорили о проблемах Акулины. И это, насколько я поняла, серьезные проблемы. — Полина хотела сказать ему, что ей не нравится, что он тут разлегся на ее постели, но промолчала. Как же часто она не говорила ему того, что следовало бы сказать! Неужели боялась его потерять? Нет. Тогда почему? Она часто задавала себе этот вопрос, но, увы, не находила на него вразумительного ответа.
— Я думаю, у нее есть шансы. Но, знаешь, меня сейчас не это волнует, — сказал он.
— А что же? Знаешь, Олег, мне не понравилось, что ты сказал, будто мы поженимся, — решилась она неожиданно для себя. — Я же не обещала тебе ничего.
— Ты сказала, это просто вопрос времени, — раздраженно откликнулся Олег. — Но почему это здесь имеет такое значение? Мы в чужой стране, этот господин, как его, Эредья, нам в лучшем случае никто, а в худшем — враг. Потому что наша патронесса будет с ним судиться. И это правильное решение.
— Я так не думаю.
— А как ты думаешь? — усмехнулся он.
— Я думаю, что Акулине нужно удовлетвориться тем, что ей завещал Игнасио. И все.
— А ты бы удовлетворилась?
— Я бы не попала в такую ситуацию.
— Конечно! Ты мне отказываешь, потому что надеешься подцепить кого-нибудь побогаче. И уж тогда не станешь менять миллионера на работу, какой бы эта работа ни была!
— Прекрати! — Полине не нравился его тон, ей не хотелось продолжать разговор. — И вообще, мне нужно принять душ.
— Ты меня выставляешь?
— Нет… — Вдруг вся ее смелость куда-то ушла. Она подумала, что напрасно ссорится с Олегом. Логинов — ее опора и защита. Стоило ли его бесить?
— Ну ты иди, я тебя подожду тут, — сказал он.
Полина зашла в ванную и тут обнаружила, что замка на двери нет. Вздохнув, она принялась раздеваться. Одежда была пыльная и влажная, тело неприятно липким. Поэтому она с удовольствием встала под душ. И в этот момент вошел Олег. У нее не было сил ему возразить, когда он скинул с себя рубашку и брюки, под которыми не оказалось трусов. Все понятно. Он зашел к ней, явно рассчитывая на быстрый секс. Это случалось и раньше. Иногда он заставал ее врасплох и в такие минуты не церемонился. Вот и теперь Олег встал под льющуюся воду рядом с ней и повернул ее к себе спиной, слегка согнув в пояснице. Его руки легли ей на бедра, и коленом он раздвинул ей ноги. Полина ощутила его твердую плоть, рвущуюся войти в нее. Когда он сделал это, ей стало больно, и она застонала, но он воспринял этот стон по-своему. Его движения были резкими и механическими, он сейчас не утруждал себя тем, чтобы доставить ей удовольствие. Он просто брал то, что, по его мнению, ему принадлежало. Монотонно шумела вода, хлестала по их движущимся в рваном ритме телам. Она пыталась освободиться, но он ее не отпускал, пока не получил удовлетворения. Потом молча вылез из ванной и стал вытираться полотенцем. Полина схватила губку, вылила на нее изрядное количество геля для душа, пахнущего все тем же жасмином, и принялась яростно намыливаться. Жасмин. Этот сладострастный жасмин! Она так его любила. Но теперь этот запах будет ассоциироваться у нее вовсе не с тем мужчиной, с которым ей хотелось бы. А с кем бы хотелось? Неужели с незнакомцем, которого она видела всего несколько минут в холле этого чужого дома?! Ну и что! Пусть так! Она никогда в жизни не совершала никаких безумств, никогда не могла предположить, что можно вот так, с первого взгляда, отдать неизвестно кому свое сердце. А она отдала. Это стало ей понятно, когда ее тело не откликнулось на близость с Олегом, хотя раньше он мог проделывать с ней все то же самое, но после нескольких секунд она начинала получать наслаждение. Теперь этого не случилось. Олег все испортил. Неужели он этого не понимает? Он вышел из ванной комнаты, и она услышала, как за ним захлопнулась дверь. Это был не просто акт насилия, нет, так он выразил себя, свое недовольство ею, свою едва начавшую зарождаться ревность. Полина вдруг увидела своего любовника и покровителя в новом свете. И этот новый взгляд на него ей не понравился. И дело было вовсе не в том, что она, как честно призналась себе, влюбилась с первого взгляда в Антонио, которому, скорее всего, нет до нее никакого дела, а в том, что розовые очки, через которые она смотрела на верного и преданного Логинова, спали. Она увидела собственника, жестокого, своенравного, не считающегося ни в малейшей степени с ее желаниями и интересами, готового отстаивать право на свою женщину любым путем. Женщину? О нет! Он отстаивал на нее право, как на вещь. Боже мой! Как же она раньше этого не замечала?! Вся его забота, все поступки свидетельствовали только об одном — она для него всего лишь дорогая игрушка, может быть, немного более ценная, чем его любимый серебристый «Порше». Полина представила себе, что творилось бы с Олегом, если бы его обожаемое авто угнали. Наверняка он поднял бы на ноги всех, кого только можно. А теперь некто мог «угнать» ее. Пусть даже сам этого не желая. Дело было не в Антонио, а в том, что этот человек похитил душу Полины, которую так долго запирал на замок Олег. Адвокат. Он должен был бы быть защитником. А тут что? Но, с другой стороны, он и был защитником своих, одному ему ведомых интересов.
