Когда они вышли в коридор, Диего показалось, что Моника стала вести себя раскованней, а ее походка сделалась более уверенной. Возможно, она, как и он, не любила толпу и чувствовала себя в ней неуютно. Диего задумался над этим маленьким открытием и очнулся, только когда услышал звук поворачивающегося в замке ключа. Моника уже открывала дверь своего номера.
Зайдя внутрь, она выжидательно взглянула на него, жестом приглашая войти. Диего немного помялся в нерешительности, но, заметив недоумение на ее лице, решил, что следует зайти в номер и удостовериться в его надежности и комфортности.
На какое-то мгновение Моника испугалась, что ее кавалер не захочет входить. Неужели это решение стоит такого длительного обдумывания? Ее гордость была уязвлена. Она полностью осознала, что ей никогда не стать настоящей охотницей за мужчинами, каковыми, несомненно, являлись все посетительницы кабаре. Обычно ей требовалось лучше узнать человека, прежде чем приглашать его к себе.
Закрыв дверь, Моника услышала за спиной приглушенный свист. При мысли, что Поль присвистнул оттого, что увидел убранство комнаты, а не вследствие впечатления от нее самой, ее охватило разочарование. Хотя она, конечно, тоже потеряла дар речи, зайдя в свой номер в первый раз.
Комната напоминала королевские апартаменты девятнадцатого века. В центре стояла огромная кровать красного дерева с балдахином и двумя позолоченными ангелочками по бокам. Сбоку — резной столик, на котором располагался светильник с расписным абажуром. Вокруг столика — два кресла, а чуть поодаль — телевизор. На стенах висели канделябры и репродукции старинных картин. У стены располагалась тумбочка, на которой стояла статуэтка какой-то греческой богини.
Но сейчас Моники не было дела до окружающей ее роскоши. Недоумевая по поводу нерешительности своего кавалера, она пришла к выводу, что он тут же уйдет, если она поцелует его еще раз. Вежливый разговор мог бы удержать его. Тут она вспомнила один из недавно просмотренных ею фильмов. Главная героиня фильма пыталась обмануть мужа и не пускала его в спальню, где спрятался ее любовник. Для этого она подсыпала в его бокал с вином снотворное и заставила выпить бокал до дна. Конечно, Моника не собиралась ничего подмешивать, но, возможно, вино разрядило бы сейчас несколько напряженную обстановку. Она поспешила к бару, располагавшемуся в другом конце комнаты, и поставила на столик охлажденную бутылку красного вина и два бокала.
Ее кавалер подошел, открыл бутылку и, наполнив бокалы, подал один Монике.
— Этот номер просто великолепен, — проговорил он, проводя рукой по гладкой поверхности резного столика. — Оформление в стиле ампир.
Моника чуть не выронила бокал из рук.
— Вот уж не подумала бы, что ты разбираешься в стилях и направлениях дизайна. Я-то этим интересуюсь со времен учебы в университете.
— Я не то чтобы разбираюсь. Это была удачная догадка. Все так помпезно и вычурно. — Он сделал несколько глотков и поставил бокал на столик.
— В любом случае, у тебя хороший вкус. Согласись, не каждый бы на твоем месте отличил классицизм от барокко.
Моника тоже поставила свой бокал. Инстинкт подсказывал ей, что надо попытаться снова очаровать Поля. И к черту благоразумие!
— Когда я говорила об эротичности обстановки, я имела в виду, что каждая вещь в этом номере заставляет тебя дотронуться до нее, потрогать и настраивает на романтический лад.
Она подошла к массивной кровати и провела рукой по узорчатому покрывалу. Казалось, ее слова действовали на Поля гипнотически. Потому что он стоял и смотрел на нее как завороженный. Монике это понравилось, и она решила усилить напор.
— На романтический лад? — переспросил он с хрипотцой в голосе и странным блеском в глазах.
— Да. А тебя нет? Я имела в виду взаимное чувство.
Она подошла к Полю и ткнула пальцем ему в грудь. Тот глубоко вздохнул.
— Ты полна сюрпризов, Моника Бернар, но я не знаю, что…
Не дав ему договорить, она поднялась на носочки и накрыла его губы поцелуем. Он явно хотел еще что-то сказать, но у нее не было настроя слушать возражения. Если он действительно хочет уйти из этого номера, ему еще придется найти способ перехитрить ее.
Однако Монике показалось, что этому парню совсем не хотелось никуда уходить. Его руки обвились вокруг нее с такой силой, что у нее перехватило дыхание. На этот раз она не стала дожидаться, пока он начнет свое сексуальное исследование, и сама разомкнула губы.
Из его груди вырвался низкий протяжный стон. Он хотел ее не меньше, чем она его, — эта мысль обожгла ее и подстегнула воображение.
Раньше Моника никогда не сокрушалась по поводу отсутствия у нее личной жизни. У нее была работа, на которую она расходовала свою энергию, свою страсть. А теперь, когда работы больше не было, страсть требовала себе новый объект. И Поль Монсин идеально подходил для этой роли. Он сам был воплощением страсти и сексуальной притягательности.
Обвив руками его шею и закрыв глаза, Моника наслаждалась приятной слабостью, которая разлилась по ее телу. Его слегка небритый подбородок легко царапал кожу ее шеи, создавая удивительный контраст с мягкой полнотой его губ, на которых еще сохранился кисло-сладкий вкус вина. Она ощущала его руку, блуждающую по ее спине, и больше всего на свете ей хотелось сейчас избавиться от платья и почувствовать его прикосновения своей обнаженной кожей.
Прижав его к себе с силой, которая удивила даже ее саму, Моника стала продвигаться в глубь номера, в сторону кровати. Теперь к ней пришло ясное понимание того, что значит знать, чего ты хочешь. А она еще как хотела! Хотела быть безрассудной, легкомысленной и провести всю ночь в его объятиях.
Руки Моники бродили по его телу, ощупывая плечи, грудь и бедра. Она чувствовала, как пальцы Поля играют ее локонами, иногда нежно касаясь затылка, шеи, что еще больше разжигало в ней опасный огонь желания.
Все чувства, которые она постигла сегодня, казались новыми и необычными, непохожими ни на что прежде. Секс всегда оставался для нее загадкой, таинством, происходящим в темноте, а никак не бушующим пожаром, охватившим сейчас все ее существо. Монике показалось, что еще немного — и он испепелит ее дотла.
Когда ноги Моники наконец коснулись края кровати, она была более чем готова к логическому продолжению начатого. Колени у нее подогнулись, и Поль, поймав за талию, мягко уложил ее на кровать.
Она сама спустила лямки платья и обнажила свою грудь, настолько сильно было ее желание. Он застонал над ней, словно то, что открылось его взору, каким-то образом доставило ему физические мучения.
— О Боже, мне так хорошо! — прошептала Моника между поцелуями. Ее рука потянулась к тому, что еще не было ею обследовано. Ей не терпелось познакомиться с каждым дюймом его тела. — Я хочу тебя, Поль.
Вырвавшееся из уст разомлевшей Моники имя постороннего мужчины подействовало на Диего отрезвляюще. Ведь она сейчас хотела именно его, Диего, отвечала на ласки именно его, а не какого-то неудачника по имени Поль. Конечно, Диего знал, что следовало рассказать правду и во всем признаться, пока не стало слишком поздно. Он так и собирался уже было сделать, но слишком увлекся сосками ее грудей. После непроизвольного вскрика Моники Диего отпрянул назад и, жадно разглядывая ее распростертое тело, чуть снова не позабыл обо всех своих добрых намерениях.
