Погода стояла прекрасная. Ветер дул в сторону суши, и поток воздуха, дойдя до острова, натыкался на горную цепь. Согретый горячим солнцем, он поднимался высоко вверх и быстро нес бриг с поднятыми бизанью[37]и лиселями[38]правого борта. Нужно было лишь чуть-чуть ослаблять шкоты и легко работать рулем. К одиннадцати часам гора Эрбер, что перед портом Оамару, показала свою вершину, возвышающуюся на тысячу футов над уровнем моря.
Все утро Вэн Мод искал случая поговорить с Лэном Кэнноном, которого он справедливо считал самым умным и влиятельным из четверых, набранных в Данидине. Наконец капитан, пока не было необходимости в маневрах, спустился в кабину и занялся бортовым журналом, оставив боцмана следить за порядком.
Хобб стоял за рулем. Бернс и Брайс молча прохаживались вдоль релингов,[39]юнгу Джима боцман отправил чистить медные ручки нактоуза.[40]На палубе еще оставались друзья Лэна Кэннона, свободные от вахты: Сэкстон и Кейл предпочитали свежий морской воздух душной атмосфере кубрика.[41]Удобно расположившись на полуюте, они развлекались рассказами кока. Туземец демонстрировал им свою татуировку на лице, туловище и руках, выполненную новозеландским моко, проникающим глубоко в кожу, — черта, отличающая стиль новозеландцев от остальных племен Тихого океана. Эту операцию «моко», обьяснял Коа делают далеко не всем. Нет. Куки, или рабы, ее не достойны, а также другие представители низших классов, кроме тех случаев, когда кто-то из них отличается подвигами на войне.
Коа гордился своей раскраской, он рассказывал, при каких обстоятельствах его грудь украсилась тем или иным рисунком, и просил иметь в виду, что на лбу у него нестирающимися буквами написано его собственное имя и что, если бы даже эту эмблему можно было стереть, он ни за что на свете не согласился бы. Надо заметить, что благодаря татуировке кожа у здешних островитян становится грубее. Отсюда и лучшая сопротивляемость укусам комаров и холодам, довольно значительным зимой. Европейцы, наверное, согласились бы даже такой ценой избавиться от проклятых насекомых!
В то время, как Као, явно испытывая симпатию к Сэкстону и его приятелю, завязывал с ними дружбу, Вэн Мод и Лэн Кэннон находились с подветренной стороны, и их никто не мог услышать.
— Эй, друг, — начал разговор Вэн Мод, — вот ты и на борту «Джеймса Кука». Хороший корабль, не правда ли? Идет себе со скоростью одиннадцать узлов, а тебе и пальцем не надо шевелить…
— Твоя правда, Мод.
— И с приличной загрузкой трюма, товар, который стоит дорого… Уж все лучше, чем оставаться на берегу… Где бы ты был сейчас, со своими дружками, если бы я вас не взял на борт?
— В «Трех сороках», Мод…
— Нет, Адам Фрей выгнал бы вас, и всех четверых схватила бы полиция, а так как, я думаю, вы там не впервые, суд наверняка наградил бы вас парой месяцев отдыха в тюрьме Данидина…
— Тюрьма на земле или судно в море — это одно и то же, — заметил Лэн Кэннон, который, по-видимому, еще не смирился с судьбой, внезапно перенесшей его на борт «Джеймса Кука».
— Как, — воскликнул Вэн Мод, — и это говорит моряк!
— Да мы и не собирались в плавание, — заявил Лэн Кэннон. — Если бы не эта свалка вчера, мы были бы уже далеко, по дороге в Отаго…
— Вкалывать и подыхать от голода и жажды, послушай, друг, а для чего?
— Чтобы разбогатеть!
— Разбогатеть… на россыпях? Да там больше нечего ловить! Или ты не видел тех, кто оттуда возвращается? Булыжников там сколько угодно, ими можно нагрузиться, чтобы не возвращаться с пустыми карманами! Что же до самородков, то урожай уже собрали, а они растут не каждый день и даже не каждый год!
— Я встречал таких, которые вовсе не жалеют, что сменили корабль на россыпи Клуты…
— А я знаю четверых, которые не пожалеют, что очутились на борту «Джеймса Кука» вместо того, чтобы направиться в глубь материка!
— Это ты про нас?
— Про вас и про тройку таких же мошенников…
— И ты хочешь вдолбить мне в башку, что матрос может достаточно заработать, чтобы веселиться, есть и пить до конца своих дней, в каботажном плавании, где он работает на капитана и судовладельца?
— Нет, конечно, — ответил Вэн Мод, — за исключением того случая, когда он работает на себя!
— И каким образом, когда ты не владелец корабля?
— Но им можно стать…
— Ты что думаешь, у меня и моих ребят есть деньги в банке Данидина, чтобы купить корабль?
— Нет, дружище, если у вас когда и были деньги, то они давно уже попали в руки Адама Фрея и ему подобных!
— Но я сильно сомневаюсь, что мистер Джибсон вдруг захочет подарить нам свое судно…
— Нет… но всегда может произойти несчастный случай.
Лэн Кэннон пристально смотрел на Вэна Мода, спрашивая себя, правильно ли он его понял.
А тот продолжал:
— Капитана заменяет второй помощник, а если нет, то лейтенант…
— А если нет лейтенанта, — перебил его Лэн Кэннон, — то боцман…
— Ты совершенно прав, дружище, а с боцманом Флигом Балтом мы далеко пойдем…
— И не туда, куда сейчас? — вставил Лэн Кэннон, скосив глаза.
— Нет… но туда, куда мы хотим, туда, где бойко идет торговля хорошими грузами: перламутром, копрой, пряностями… все это есть в трюме «Литл Герл».[42]
— «Литл Герл»?
— Новое имя «Джеймса Кука», красивое имя, не так ли, и оно принесет нам счастье!
Лэн Кэннон был достаточно хитер, чтобы браться за дело, не выяснив все детали, и не оценив шансы на успех, и не убедившись, что боцман является соучастником Вэна Мода.
— Командовать кораблем будет Балт? — спросил Кэннон, быстро оглянувшись.
— Ну да, тысяча чертей! — ответил Вэн Мод. Но ты, Лэн, твои друзья и мы все будем судовладельцами! Сегодня вечером, после восьмичасовой вахты, когда ты будешь у руля, Флиг Балт поговорит с тобой, Лэн.
— Договорились, Мод… Сэкстону, Брайсу и Кейлу я закину словечко об этом деле.
