Томас выключил самые яркие лампы в центре потолка, и Вассон сделал знак рукой удалившейся к зеркальной стене Софи.
— Начали!
Софи с легкостью, присущей только истинному таланту, приступила к выполнению задания.
— Голову чуть выше, — отчетливо и громко произнесла Джейн. — Замечательно!
— На губах полуулыбка, — добавил Филип. — Именно так! Умница!
Он смотрел на приближающуюся к нему Софи, ощущая себя небывало счастливым. Ни одна из манекенщиц, с которыми ему доводилось работать, не соответствовала настолько точно, как эта девушка, образу, возникающему вместе с моделью в его воображении.
Сам Бог послал мне это чудо, думал он, наблюдая, как, дойдя до стула, Софи с умопомрачительной непосредственностью покрутилась на месте, будто всю жизнь только этим и занималась, и, улыбнувшись на самую малость шире, повернулась и пружинистой, плавной поступью зашагала назад, к дальней стене.
Филип повернулся к Джейн.
— На ней совсем нет косметики. А смотрится просто отлично. Надо иметь это в виду.
— Ты что, уже успел заключить с ней договор? — спросила Джейн.
— Еще нет. — Филип нетерпеливым жестом провел рукой по волосам. — Думаешь, она не захочет принять участие в нашем показе?
Он вдруг представил, что Софи и впрямь отказывается от его предложения, и душу сковало отвратительное чувство — нечто похожее на страх потерять только что полученную в подарок драгоценность.
Джейн улыбнулась, очевидно заметив, как изменилось выражение лица босса.
— Очень сомневаюсь, что она упустит такую возможность. Отказать тебе не в состоянии никто.
Филип махнул рукой.
— Брось свои шуточки. Я вполне серьезно.
— Я тоже. — Джейн повела плечом.
Софи тем временем, во второй раз дойдя до дальней стены, повернулась, секунду-другую постояла на месте и, увидев, что Вассон и его помощница заняты разговором, медленно, уже обычным шагом направилась к ним.
— Софи, ты восхитительна! — воскликнул Филип, в своем восторге не заметив, что обращается к ней на «ты». — Признаюсь честно, я не ожидал, что ты настолько талантлива. Популярности в наши дня добиться не слишком сложно, но далеко не все, о ком трубят на каждом углу, представляют собой нечто стоящее. Твоя слава честно заработана.
Он проследил за вспыхнувшими в глазах Софи крохотными серебристыми звездочками, за ее расплывшимися в довольной улыбке пухлыми и алыми, как у маленькой Бесси, губами, и его сердце наполнилось тем же счастливым умилением, а желание создать что-нибудь необыкновенное усилилось.
— Если ты согласна, давай заключим договор, — сказал кутюрье. — Наш юрист сегодня отдыхает, а завтра будет с девяти утра. Итак, что скажешь?
— Конечно, я согласна, — ответила Софи.
В этот момент ее полная упругая грудь, соблазнительно выглядывавшая из глубокого выреза, слегка качнулась, привлекая к себе внимание Вассона.
Вассон немного подумал и произнес:
— Нет, укорачивать бретели не стоит. Пусть все остается, как есть.
Джейн, понимающая его с полуслова, одобрительно кивнула и весело подмигнула Софи. Та ответила добродушной улыбкой.
— Значит, решено, Софи? — спросил Филип бодро. — Ты согласна с нами работать?
Софи кивнула.
— Согласна.
Вассон с облегчением вздохнул.
— Я очень, очень рад.
3
Направляясь домой в этот вечер, Софи не помнила себя от радости. Встреча с Филипом Вассоном превзошла все ее ожидания.
Этот человек излучал искреннее дружелюбие, был на редкость прост в общении, не пытался в отличие от других знаменитых кутюрье произвести впечатление своим видом, позами, жестами, подавить величием.
Софи думала, что прекрасно его знает, а оказалось — нет. В жизни реальной, не газетной и не телевизионной, он был человечнее, ярче, привлекательнее. К подчиненным относился вежливо и дружественно, воспринимая их как членов семьи, как равных. Работой буквально жил, всецело отдавался ей и знал, ради чего создает свои творения: не из жажды славы или любви к деньгам, а на благо людей.
Неужели я и впрямь показалась ему талантливой? — думала Софи, боясь поверить в свое счастье. Неужели он действительно рад, что я согласилась заключить с ним договор?.. Да разве я могла упустить подобный шанс? Любая модель из «Элит премьер» пришла бы от предложения сотрудничать с Вассоном в щенячий восторг. А я — особенно, для меня он — гений, идеал, полубог!
По ее спине пробежал волнительный холодок. Она широко улыбнулась и крепче сжала пальцами руль своего новенького красного автомобильчика.
Спустя полчаса, съев легкий ужин и выпив чаю, Софи нежилась в теплой пенной ванне, продолжая прокручивать в сознании подробности произошедшего сегодня счастливого события, размышлять о загадочности собственной судьбы и смаковать владеющее ее душой чувство полного довольства.
О том, сможет ли Филип Вассон увидеть в ней однажды не просто талантливую модель, а желанную женщину, она старалась не думать. Сейчас, когда свежие, сильные впечатления от общения с ним еще не остыли в ее сердце и заглушали все другие эмоции, это не составляло для нее особого труда.
Взбудораженная фантазия яркими сочными красками рисовала ей картины счастливого будущего. Без Филипа Вассона — пусть только в качестве вдохновителя, модельера — ее жизнь теперь была просто немыслима.
Из ванны, принимала которую гораздо дольше обычного, Софи вылезла приятно разморенная, полностью расслабившаяся, чувствуя себя только что появившимся на свет младенцем. Полежав несколько минут на кровати в уютной, оформленной в медово-шоколадных тонах спальне, она нащупала на тумбочке радиотелефон. Набрала номер родителей и, закрыв глаза, в ожидании ответа принялась с удивительным удовольствием прислушиваться к длинным, впервые в жизни показавшимся ей мелодичными и ласкающими слух гудкам.
— Алло, — послышалось в трубке.
— Мама, это я, — произнесла Софи неторопливо и почему-то улыбаясь. — Джейк приезжал?
— Приезжал, — ответила Сузанн. — Расстроился, что не повидался с тобой. Говорит, Морин давно ждет, что ты появишься в Штатах, что видеть тебя только на экране телевизора ей становится невыносимым. Бедная моя девочка, сильно скучает по родине, по всем нам.
Софи живо представила округлое доброе лицо сестры. Когда-то они были друг для друга самыми близкими людьми на свете. Потом Морин внезапно повзрослела, повстречала своего Джейка, а он, не теряя времени даром, уговорил ее выйти за него замуж и почти ребенком — восемнадцатилетней девчонкой — увез в Вашингтон. Там они и жили вот уже почти пять лет. В Лондон Морин приезжала раз в год. Дважды в Вашингтон к ним ездили родители.
