Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
— Ты что, правда?
— Почти, — отмахнулся Витя. — Я там был. Можешь съездить посмотреть. Огромную хату отгрохали их кураторы. Как у Высоцкого: «На горе стояло здание ужасное, издаля напоминавшее ООН». Мне кажется, редакторы туда проходят через металлоискатели.
— Ладно, не ври.
— Может, я и увлекся, но тебе не подойдет.
Лена отказалась, а вечером ей домой позвонил Михаил Михайлович. Уговаривал. Лена объяснила, что ей хочется живой журналистской работы.
— Понял, — сказал он.
Через пару дней позвонил опять.
— Есть одна маленькая и очень симпатичная газета в Подмосковье. Там деловой и предприимчивый главный редактор. Он отыскивает хороших журналистов, которые в чем-то нуждаются, берет их, пробивает служебные квартиры, регистрации. Потом они, конечно, уходят в большие московские газеты. Но коллектив яркий. Вам, кстати, не нужна квартира?
— Наверное, нет. Я живу с тетей. У нас трехкомнатная на Преображенке. А разве так бывает — служебные квартиры?
— Разумеется. Для нужных родине людей. Например, для депутатов. Потом они просто приватизируются и становятся собственностью.
— Журналисты — такие люди?
— Если это кому-то хочется, то конечно, — рассмеялся Михаил Михайлович. — Так что насчет этой газеты? Можете посмотреть в Интернете последние выпуски. Но все же лучше съездить туда, повторюсь, там очень яркий коллектив.
— Нет, я не поеду. Вы же сказали, он отыскивает хороших журналистов, коллектив яркий. А я вообще не работала еще ни дня в газете. Смысл ездить?
— Смысл простой. Я позвоню. Этого достаточно.
— Ой. Но яркий коллектив. Как я…
— Ты будешь там самой яркой звездочкой, — как-то грустно сказал этот чиновник-сухарь, на много-много лет ее старше.
Они уже оба мучительно понимали, что он влюбился. Для него это было мучительнее, конечно. Он так курировал Лену несколько лет. За эти годы ее жизнь невероятно менялась, но Михаил Михайлович так и оставался в своей роли бесстрастного куратора. Иногда отвозил в газету, куда ее, конечно, сразу после его звонка оформили. Иногда из газеты отвозил домой. До ограды дома. Не касался. Ничего не предлагал. А что он мог предлагать, если практически с первых дней работы Лена попала даже не в клубок, она попала в жаркую и пленительную ловушку любви. Хотя и главный редактор, и коллектив были уверены, что Михаил Михайлович устроил к ним свою любовницу. Он же держался на расстоянии, часто звонил и был все грустнее и грустнее. Так все это начиналось.
Коллектив оказался на самом деле классный. Все — индивидуальности, профессионалы, знающие себе цену, независимые, остроумные, хорошо образованные. Проблем сначала было всего две. Дистанция, которую все соблюдали по отношению к Лене, и это было, конечно, связано с тем, что ее устроил Михаил Михайлович. И характер заведующей отделом Татьяны — неглупой и тоже большого профессионала, но существующей на постоянном уровне кипения язвительности, ярости, неудовлетворенности и зависти ко всем. Впрочем, к Лене сначала она отнеслась как раз с неожиданной теплотой. Видно, уставать от себя стала. А сидели в кабинете они вдвоем. Такие смешные, как видится с расстояния, проблемы. С работой как раз все пошло нормально. Лена сразу начала делать свое дело, точно зная, что надо получить для материала и как написать.
Неожиданность появилась в кабинете на третий день. Крупный, очень высокий мужчина в отличном костюме стального цвета. Красивое лицо, приятный баритон… Он как будто шагнул в эту маленькую захолустную газету из кадра голливудского фильма о журналистах. Подошел к столу Татьяны, поговорил о какой-то заметке и, не глядя на Лену, вышел.
— Видела таких? — со смехом спросила у нее Татьяна.
— Нет, — ответила Лена. — Глаза никак не проморгаются. Облако в серебряных штанах. Это кто?
— Наш ответственный секретарь Владимир Сергеевич Рогачев. Ты его не видела, потому что он сидит в отдельном кабинете на первом этаже. Приехал из-за границы и устроился сюда, чтобы получить от газеты квартиру. Получил. Сейчас отбывает за нее срок. Потом опять уедет за границу. Ты имей в виду, на всякий случай, — у меня на него планы. Надеюсь успеть.
— Ты хочешь выйти за него замуж? — удивилась Лена.
— Дура ты, что ли, совсем? Какой замуж! Он не просто давно женат, он очень прочно женат.
— Ты не могла бы без нервов, Таня? Просто Джульетта и Анна Каренина хотели в идеале выйти замуж за объекты своей любви. У них не сложилось. А они мне очень симпатичны. Хотя камерный вариант могу понять и принять. Особенно если дело всего лишь в том, чтобы уложиться в срок.
— Слушай, ты злая, — удивленно произнесла Татьяна. — А явилась — Мальвина Мальвиной.
— Да нет, это физиологическая реакция на слово «дура». Ужалила в ответ, все прошло, — Лена улыбнулась.
…Коленка вновь утонула в пене. Лена быстро встала. Вспоминать — это очень тяжелая работа. Она отбирает силы и надежды на будущее. Нет, не отбирает… Она все убивает. С этим надо бороться. Потому что будущее Лены спит в детской комнате. Им нужно выжить, дожить до… До времени, когда под ногами Лены окажется что-то более надежное, чем палуба идущего на дно «Титаника».
Она встала перед зеркалом. Похожа ли она сейчас на Мальвину? Тогда, конечно, да. Ей было двадцать три года, у нее были длинные, рыжеватые волосы, от природы крупными волнами. Глаза, как положено Мальвинам, — большие и наивные. Яркая улыбка и острый язычок для отваживания огромного количества ухажеров. Реально огромного. Потому, наверное, так грустил Михаил Михайлович, когда забирал ее из редакции, чтобы отвезти в Москву. Он все видел. Но не сразу узнал, что ей никто-никто не нужен. Кроме… Когда узнал, ему стало гораздо грустнее.
Сейчас Лене двадцать девять. Она старается стричь волосы как можно короче, но нередко они по-прежнему ниже плеч, теперь лишь из-за отсутствия времени на парикмахерскую. Глаза не открыты так широко, как будто ей сейчас покажут самое лучшее кино, а рот всегда плотно сжат. Фотограф, который ее снимал для документов, сказал недавно:
— Девушка, кто так фотографируется? У вас зубы так сжаты, как будто пойдете с гранатой на врага.
— Такой ужас? — испугалась Лена.
— Ну, вот, разжали, губки приоткрыли, все получилось. Улыбайтесь.
Лена закуталась в халат, прошла бесшумно в детскую комнату с маленьким ночником в виде божьей коровки, поправила одеяльце, убрала осторожно крутой завиток с лобика, повлажневшего от какого-то жаркого сна, вдохнула сладкий запах. Это же поэма, роман, симфония, диссертация: «Как пахнут дети». Это успокаивает, тревожит и обязывает. Затем она прошла в свою, смежную спальню, двери между комнатами Лена давно сняла, чтобы быстрее добегать к ребенку. Легла в темноте, даже не зажигая настольной лампы на тумбочке. Задача — срочно уснуть. Если не получится срочно, может не получиться совсем.
…На следующий день после того, первого появления Володи в их с Татьяной кабинете он позвонил Лене на рабочий телефон:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
