Она вновь повернулась к продавщице:
— Сделайте, пожалуйста, кофе по этому списку. Я знаю, это не очень трудно. Уверена, вы сами разберетесь, как и что. Я вернусь через пять минут, только выйду на улицу для непродолжительной истерики.
Она кивнула, строго и четко, как солдат, получивший приказ, и торопливо пошла к выходу. Шарф развевался у нее за спиной. Стоявшие в очереди проводили ее взглядами и вернулись к прерванному трепу.
— Ну ты и козел, — покачал головой Пессимист.
— М-да… — вторил ему Клайд.
Продавщица взяла список Женщины с Шарфом и начала читать. Все пошло своим чередом.
— Джентльмены…
У нас за спиной возник Волокита-Генеральный. Юный Почтальон звучно задохнулся. Господи, он же был свидетелем инцидента!
— Что с ней случилось?
Судя по тону, он не требовал объяснений, просто отвлекся и не видел, с чего все началось. Он выглядывал в окно, пытаясь узреть незнакомку, и похотливо ухмылялся.
— Сумасбродная телочка, но у нее такие…
Осекшись, он заржал, полез в карман, вынул бумажник и вручил Клайду пятерку:
— Закажи мне мачиато[12].
И Волокита-Генеральный вернулся к недоохмуренной шестидесятилетней секретарше, которая покраснела и захихикала, словно старшеклассница, с той разницей, что хихиканье вызывало опасения, как бы возбуждение не довело почтенную леди до внезапной остановки сердца. Казалось, старушка вот-вот хлопнется навзничь и после короткой агонии скончается среди банок с печеньем.
— Да, чего-чего, но этого у него не отнять, — фыркнул Пессимист. — Никакой дискриминации мужик не признает. Настоящий сексуал-демократ. Наверное, считает ее менопаузу препятствием, которое нужно преодолеть.
— Я страшно разочарован, — признался Клайд. — Стоишь тут весь бледный, ждешь, что Волокита изойдет говном, а он: «Закажи мне мачиато». Выходит, зря ты истерил, Почтальоша.
Пессимист пожал плечами:
— Неисповедимы пути банковские…
Наконец настала наша очередь. Клайд заказал мачиато Волоките и гранд-американо для себя. Пессимист и Юный Почтальон взяли по «Венти болд». Когда очередь дошла до меня, я покачал головой:
— Ничего.
Пессимист обернулся ко мне с гримасой:
— Ничего? Почему? Только не говори, что ты расстроился из-за этой девицы. Она просто выпустила пар. Ненавидит свою работу так же сильно, как и ты.
— Не будь смешным, — поддержал Клайд.
Он прав, я становлюсь посмешищем. Но я физически не мог отделаться от ощущения… затрудняюсь дать его точное определение. Полагаю, это было унижение.
— Не будь дураком. На, выпей.
Пессимист вручил мне здоровенный стакан с кофе. Я отпил глоток. В ушах зазвучал церковный хор, возносящий оглушительные аллилуйи. Даже лучше кока-колы прошлой ночью. Неудобство перед Женщиной с Шарфом растворилось в потоке кофеина.
Подумаешь… Тоже мне, событие.
— Где тебя носит? Я подходил к твоему столу полчаса назад!
Сикофант был не на шутку рассержен, просто писал кипятком. Где-то в глубинах перепутанных Сикофантовых нейронов таилась докладная записка Жабе, зловещему начальнику отдела кадров, которую его рука так и чесалась написать, но мне, признаться, было наплевать. Через пять минут я снова начну этого опасаться, не вопрос, но пока нежусь на седьмом небе, вознесенный туда девятым валом кофеина.
— Нам скоро потребуются шестьдесят буклетов для презентации инвесторам сделки с бразильскими шахтами. Сброшюрованные цветные копии. Можешь взять себе в помощь секретаршу.
Он имел в виду Полностью Некомпетентную Секретаршу, вздорную старую деву лет сорока трех, прикрепленную к отделу слияний и приобретений. Полностью Некомпетентная Секретарша славилась в Банке замечательной способностью заваливать к чертям большинство поручений из-за вопиющей халатности. Организуя селекторное совещание, она указывала в рассылке неправильный телефонный код штата. Копируя бумаги на ксероксе, переснимала двусторонние документы только с одной стороны, но ничего страшного — все равно она отсылала их не в ту компанию. Полностью Некомпетентную Секретаршу давно полагалось уволить, однако, как ни странно, ей удалось пережить все корпоративные реорганизации, последовавшие за искусственно раздутым экономическим подъемом и финансовым армагеддоном после одиннадцатого сентября. Мы не сомневались, что она спит с Волокитой-Генеральным, и этим объясняется ангельское терпение руководства.
Вряд ли брошюрование ей по силам, хотя под бдительным присмотром, может, и справится… Естественно, Секретарши за ее столом не оказалось. Беглый осмотр помещения позволил установить, что Волокиты-Генерального тоже нет в кабинете, поэтому какое-то время Секретаршу можно смело считать потерянной для Банка.
Шестьдесят буклетов. По пятьдесят листов каждый. Это еще не конец света. Я дал себе полтора часа.
Закон Мерфи действует в Банке как нигде в мире: коли что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так. Вот несколько общих правил, многократно проверенных практикой: если вам нужно что-то распечатать, принтер зажует бумагу, или закончится тонер, или агрегат откажется сотрудничать в силу непонятных и противных логике причин. Брошюровальные аппараты, сканеры и терминалы Блумберга[13] не менее капризны.
У большинства наших руководителей есть граничащая с идиотизмом привычка тянуть до последнего, меняя важнейшие составляющие модели за пять минут до презентации, поэтому нередко можно увидеть обезумевшего Юного Почтальона, разрывающегося между копировальной комнатой и залом заседаний, или Стара, преклонившего колени перед способным на мириады задач массивным цветным принтером, занятого скалыванием, раскладыванием и брошюрованием готовых копий наперегонки с другими многофункциональными цветными принтерами в очередной попытке слить и поглотить весь мир.
Три часа прошло впустую. Причина задержки — отсутствие тонера. Я потратил час, обыскав каждый шкаф в копировальной, и полчаса на поиски менеджера по закупке канцтоваров для офиса — Грязного Хиппи-Завхоза, длинного вялого парня, от которого затхло пованивало «травкой», единственного работника Банка, которому разрешили приходить на работу в крашенных вручную балахонах. Отыскав его медитирующим на этаже отдела рынков акционерного капитала, я провел еще полчаса за Раскопками в шкафах копировальной, а Грязный Хиппи-Завхоз стоял рядом, чесал репу, пожимал плечами и обещал навести порядок к концу недели. Отчета за следующие несколько минут дать не могу: видимо, я заснул, стоя у переплетного аппарата. Вырванный из сладких грез появлением Клайда, которому понадобилась пачка стикеров, я поплелся за ним обратно в отдел слияний и приобретений, где Полностью Некомпетентная Секретарша преспокойно восседала за своим столом. Спросив, не известно ли ей, часом, где хранятся тонеры для ксерокса, я стоял как клоун, покорно ожидая, когда она закончит трепаться по телефону — не иначе, с целой сетью таких же разгильдяек-секретарш, распространяющих телефонные сплетни в центральной части города. Наконец она выудила неуловимый тонер из-под пакетиков фосфоресцирующего зеленого чая «Флавия». Очень гигиенично. Ладно, все равно никто не пьет эту дрянь. Полностью Некомпетентная Секретарша отвалила по своим делам, презрительно цокнув языком, словно лишь законченный идиот не поискал бы тонер под чайными пакетиками.
