Роберт Блейкли спокойно произнес:
— Разве это не ответ на ваш вопрос?
Девушка не расслышала звука выстрела. Скорее всего, из-за того, что его приглушило оконное стекло. Только теперь она почувствовала слабость в коленях. Руки ее затряслись. Однако справившись с собой, Мерели сказала твердым, холодным голосом:
— Вас лучше перевести в другую палату.
Он пожал плечами:
— Вряд ли мне будет лучше, если вы станете меня прятать.
Она сжала губы, чтобы не было слышно, как стучат ее зубы, выждала мгновение, потом спросила:
— Вы хотите просто лежать здесь и позволить кому-то пристрелить вас?
Он криво усмехнулся:
— Не особенно. Я не страдаю склонностью к суициду, уверяю вас.
Мерели быстро подошла к изножью кровати и откатила ее в ту часть палаты, которая не просматривалась снаружи через окно. Потом плотно задернула шторы.
— Я вернусь через несколько минут, — предупредила девушка и торопливо вышла.
Доктора Райдера она встретила в коридоре. Едва взглянув на Мерели, он остановился, тревожно всматриваясь в ее лицо.
— В чем дело? — спросил он. — Ты белая, словно простыня.
— Текс Ховард… или Роберт Блейкли… или кто он там… его… или меня… в общем, чуть не застрелили.
Кен продолжал пристально смотреть на Мерели.
— Ты шутишь.
— Нет.
И она рассказала ему, что произошло. Кен молча переваривал услышанное, потом резко отстранил девушку с дороги и ринулся в палату, откуда она недавно вышла. Мерели поспешила за ним так быстро, насколько позволяли ее подгибающиеся ноги. Текс лежал откинувшись на подушку и выглядел абсолютно расслабленным. Как только в палату вошел доктор, он улыбнулся.
— Доброе утро, доктор, — будничным тоном приветствовал он ворвавшегося.
— Вы в порядке?
— В полном.
— Я слышал, в вас стреляли?
Молодой человек пожал плечами — если можно так назвать этот жест, с его-то сломанными ребрами.
— Ах, это… Да ничего особенного.
Доктор Райдер подошел к кровати больного и улыбнулся:
— Может, на телевидении это и ничего особенного, но сейчас мы в больнице.
Стоя позади Кена, Мерели сказала:
— Смотрите, вон там, в стене.
Она подошла и указала на пулю, застрявшую в пластиковой панели прямо за тем местом, где должна была находиться голова Текса Ховарда.
Кен подошел ближе и внимательно осмотрел стену. Потом, повернувшись к Тексу, решительно заявил:
— Мы должны сообщить полиции.
Тот пожал плечами.
Остаток дня прошел словно в лихорадке. Приехали полицейские и задали кучу вопросов Тексу, Мерели и всем больным, занимающим ближайшие палаты, окна которых выходят на холм. Все это мероприятие прошло довольно спокойно. Никого из пациентов без нужды не беспокоили. Но все равно все были возбуждены происшедшим. Полицейские в штатском прочесали склон холма. Но ничего не обнаружили. Пулю извлекли из стены и забрали в полицейский участок на экспертизу.
Текса перевели во внутреннюю палату — в ней не было окон, но работал кондиционер. И хотя Текс протестовал, утверждая, что страдает от клаустрофобии, ему твердо заявили, что он должен потерпеть. У двери в холл снаружи поставили переодетого в белый халат полицейского.
В три часа, прежде чем отправиться домой, Мерели зашла проведать Текса Ховарда. Войдя в комнату, она сразу отметила, что молодой человек выглядит обеспокоенным. Но как только он увидел ее, тут же расплылся в улыбке.
— О, голубые глаза!
— Как вы себя чувствуете? — как можно спокойнее спросила Мерели.
— Немного избитым, а так ничего, — лучше. Сколько я здесь пробуду?
— Несколько дней. У вас есть кому ухаживать за вами дома, когда вас выпишут?
— Экономка.
— Молодая? Пожилая? Средних лет?
— Средних лет.
— Это не мое дело, но где ваша жена?
Губы его напряглись и вытянулись в струнку, лицо побледнело. Секунду помедлив, он заметил:
— Все-то вы знаете.
— Значит, жена есть?
— Есть, насколько мне известно. Но она тут ни при чем.
— Она где-то поблизости?
Мужчина слабо улыбнулся на ее вопросительный взгляд:
— Вы имеете в виду, могла ли она стрелять в меня?
Мерели смотрела ему прямо в глаза.
— Так могла?
— Сомневаюсь. Она не Энни Окли. Последнее, что я слышал о Кэрол, — она где-то в Сан-Франциско.
Мерели решила, что больше расспрашивать его не стоит:
— Ладно, увидимся утром. Я ухожу.
Он потянулся к ней и взял девушку за руку.
— Не надо беспокоиться обо мне, — тихо попросил Текс. — Со мной все будет хорошо. — Потом, отпустив ее руку, добавил: — Когда я выйду отсюда, я спою о вашей красоте.
Она с удивлением посмотрела на актера:
— Споете о красоте? Я и не знала, что вы поете.
Он улыбнулся:
— О, мы все поем. В наше время актер обязан уметь петь. Существует такая теория, мол, раз ты можешь говорить, то можешь и петь.
— Но вы ведь никогда не выступали в шоу.
— Знаю. Я буду неожиданным гостем в одном из вечерних шоу.
— Приду посмотреть.
Текс усмехнулся:
— Конечно. Я буду петь только для вас.
Она улыбнулась и повернулась к двери.
— Буду ждать с нетерпением.
Через три дня после выписки Текс был арестован, но выпущен под залог. Человек, которого он якобы убил, был идентифицирован как статист, занятый в фильме, снимавшемся в эти дни в Нью-Йорке. Звали его Арти Уилсон. Текс утверждал, что не знает его, и никогда не видел до того, как ему показали его в морге, и даже никогда не слышал о нем. Но было совершенно очевидно, что этот человек, точнее, почти мальчик был избит, как и Текс Ховард, и умер от сильного удара по голове. Его нашли на полу в конюшне. Выглядело так, словно он упал и сильно ударился головой о камень. Однако не нашлось разумного объяснения тому, как он оказался в частных владениях Текса Ховарда. Если он незаконно вторгся туда, то Текс имел полное право его выгнать.
Когда Мерели сообщила Кену, что их чудом спасшийся пациент собирается петь в шоу, тот заметил:
— Может, полиция ему не позволит.
— Почему нет?
— Потому что он был арестован и выпущен под залог.
— Ну и что?
